Дотянуться до тебя

Глава 1. Роковая встреча

В кафе пахло ранним утром: свежим зимним воздухом, кофе и лимонным освежителем. В такое время в кафе всегда иная атмосфера. Никто не суетится, половина сотрудников еще зевает, посетителей мало, а кофе, наоборот, много. Его запах окутывает небольшое уютное помещение, стелется по полу, по столикам, по приоткрытым окнам, выходящим на дорогу, по которой изредка проезжали машины.

Я сделала глоток немного остывшего капучино, посмотрела на часы и вздохнула. До начала рабочего дня оставался час, а это значило, что мне пора выдвигаться, но, боже мой, как же не хотелось покидать это умиротворенное место, насквозь пропахшее свежестью и кофе.

Вновь придется выйти на пусть и не сильный, но очень даже кусачий мороз, топать вверх по склону к метро, ехать в тесном вагоне, то и дело оглядываясь, чтобы не нарваться на всяких неприятных личностей, которые любят лапать девушек в набитых общественных транспортах.

— Брр, — вздрогнула я при мысли о предстоящей поездке.

В такие моменты хорошо бы иметь машину, но ее покупка и содержание были мне не по карману.

— Мари! — раздался звонкий голос надо мной. — Ты чего куксишься?

— Не хочу на работу, — буркнула я, взглянув на свою подругу детства — Пак Чанми.

— Я тоже не хочу на работу, но, как видишь, не расхаживаю здесь с кислой миной!

Подруга села напротив меня и закинула ногу на ногу. Я с завистью посмотрела на ее сияющее красивое лицо с большими миндалевидными глазами, длинными завивающимися кверху ресницами, ровным носом и пухлыми губами.

В детстве Чанми была страшненькой, но, как только ей исполнилось восемнадцать, родители подарили ей абонемент к пластическому хирургу, и к двадцати трем годам моя подруг стала красавицей. Она, как и я, после школы не пошла учиться дальше и работала то официантом, то баристой. И это нисколько не удручало ее, ведь с ее новой смазливой мордашкой она смогла подцепить молодого богатого наследника — не чеболя, конечно, но тоже вполне себе обеспеченного мужчину. Их свадьба состоится через полгода.

— Твою мину изрядно подправили пластические хирурги, — напомнила ей я.

— Но они же не могут сделать мне вечную улыбку, — заметила Чанми, отбросив длинные каштановые волосы назад.

— Тогда ты была бы похожа на Гуинплена, — усмехнулась я, глядя на сухие кончики ее волос — признак частого окрашивания.

— Чего? — нахмурила тщательно выщипанные бровки Чанми.

— Персонаж из романа «Человек, который смеется» с вырезанной на лице улыбкой, — пояснила я.

— Фи, — скривилась Чанми, схватившись за свою мордашку ладонями.

Лишь двум вещам подруги я не завидовала: волосам и уму. И то, и другое у Чанми было низшего качества. Волосы — потому что она их без конца красила, а ум… ну, просто потому что не уродилась умной, наверное.

Мои волосы были каштановыми от природы благодаря папиной славянской ДНК. Они блестели на солнце, были мягкими и пышными, на зависть многим моим знакомым, как мужчинам, так и женщинам. На мозги я тоже не жаловалась. Гением не была, но и глупой меня не назовешь. А в университет не поступила, потому что после смерти мамы взялась за хозяйство — у нас был небольшой пансион, который достался маме от бабушки. Раньше в нем жили студенты — мама так и познакомилась с папой, когда он приехал из России на учебу по обмену, — но теперь останавливаются еще и туристы.

Мама с папой с трудом управлялись, а когда мама умерла, то папа совсем ослаб. Сначала нам помогала бабушка. Она почти все дела взяла на себя: управляла пансионом, воспитывала маленькую меня, готовила и поддерживала чистоту в дома. Когда мне исполнилось тринадцать, бабушка тоже нас покинула. Так мне пришлось взять управление пансионом практически в свои руки, и времени на учебу оставалось совсем мало. Я даже не стала пытаться поступать в университет — без меня отец бы не справился с семейным бизнесом.

Сейчас, спустя десять лет, стало проще. Физически папа почти полностью оправился, и теперь я могла совмещать работу в пансионе с другими подработками. Начала даже откладывать деньги — для чего, не знаю, но пусть будут. Приятно знать, что у тебя всегда есть резерв.

— Ладно, мне пора. — Я встала, на ходу допивая свой кофе. — Хорошего дня!

— И тебе!

Я надела длинное черное пальто, застегнулась до самого носа и, махнув Чанми рукой, вышла из теплой кофейни. Глаза ослепили лучи яркого утреннего солнца. Я сощурилась, глядя на виднеющийся вдали дворец Чандоккун, вдохнула свежий морозный воздух и поспешила в противоположном направлении — в сторону станции метро Ангук.

Район Букчон, в котором мы с Чанми жили, хоть и располагался почти в центре Сеула, был спокойным и немноголюдным. Большинство домов здесь выстроены в традиционном стиле — их еще называют «ханок», — и от этого район выглядит старомодно и очень атмосферно. Тут даже нет вывесок на иностранных языках — только на корейском, чтобы не нарушить эту самую традиционную атмосферу. Папа однажды повесил на пансионе вывеску на английском и русском языках, так власти сделали ему предупреждение и велели ее заменить.

Утром и вечером в Букчоне очень спокойно, несмотря на то, что этот район очень любят туристы. Возможно, потому что на домах висят плакаты с надписями, просящими соблюдать тишину, так как это жилой район. Папа же в магию слов не верит, и говорит, что на его родине, в России, большинство людей эти плакаты бы не остановили. Мне оставалось ему только верить, потому что в России я никогда не была, а хотелось бы. Там у меня жили бабушка с дедушкой и дядя.