Дожди

Дожди

Часть 1

Дождь стучал и стучал в окно. Небо — тяжёлое и мрачное — давило так, что, казалось, сейчас разобьёт тонкую стеклянную перегородку, отделявшую её от улицы, и ворвётся в комнату. Затянет всё сыростью, влажностью, и холодом, таким пробирающим до самых костей.

Её мысли были прямо по погоде. Тоска, жуткая тоска поселилась в её душе. Давно поселилась. Так давно, что она думала, что вот эта серая тоска сопровождает её всю жизнь, нет, наверно, всё же не всю. А только с того момента, как она осталась одна, как последние комья земли легли на могилу её матери.

В тот момент детство закончилось.

Ведь всем понятно: пока тебя называют сыном или дочерью, пока можно прижаться к сухой, пусть даже жёсткой и морщинистой ладони, пока можно встретиться взглядом с самыми добрыми глазами и ощутить на себе самый нежный взгляд — ты чувствуешь себя ребёнком. Потому что есть кому защитить тебя, сколько бы лет тебе ни было. Есть мама, которой можно вылить все переживания и поведать неудачи. Ей можно позвонить, когда на душе скребут кошки, и просто помолчать в трубку. Она поймёт — всегда!

Что бы с тобой ни случилось и как бы ты ни был виноват, она найдёт нужные слова, и ты почувствуешь, что не одинок. Невозможно быть одиноким, когда у тебя есть мама. Пристань, которая всегда ждёт. Маяк, который постоянно указывает путь. Пока есть мама — есть дом.

Воистину одиноким ты становишься, когда родители уходят навсегда в вечность, и тогда только, пожалуй, понимаешь, как их не хватает.

Тебе казалось, что ты можешь всё сам, что ты уже умнее, современнее, что твой жизненный опыт превосходит их прошлый, устаревший.

Но теперь, когда нет родителей, вдруг понимаешь, насколько они были правы, и так хочется вернуть и… хотя бы попросить прощения.

Поздно. Просто бывает поздно.

И этот дождь, как слёзы, как напоминание, как совесть.

***

Дождь, снова дождь… Она снова у окна и снова душу наполнили воспоминания. Она плачет. Слёзы текут по щекам, точно так же, как капельки воды, сливаясь, стекают ручейками по стеклу. А за окном серое-серое мрачное небо…

Ей грустно, обидно и так жалко себя.

Она помнит, как он пришёл тогда, принёс молоко и хлеб. Спросил, что ещё ей надо.

Потом долго говорил о том, что с уходом мамы жизнь не закончилась. Её жизнь продолжается, пусть качественно другая, но продолжается, и в ней могут быть свои радости.

Она не слушала вначале, не верила и не доверяла, но он пришёл снова, а потом ещё. Она сама не заметила, как стала ждать его, как научилась улыбаться. Пусть только ему, пусть очень несмело, но даже мысли о нём стали сопровождаться улыбкой.

А он приходил, приносил уже не молоко и хлеб, а конфеты, вино или шампанское. Они просто говорили, чаще о маме. Вспоминали её, какой она была. Оказывается, он видел её совсем другой и это понятно: мамой она была ей, а ему лишь коллегой по работе. Она узнавала от него много нового о самом родном и близком человеке.

Шло время, и она полюбила! Полюбила его — умного, мудрого, знающего как жить. Он дал ей крылья и научил летать. Она теперь не просто ждала его, она считала минуты и секунды от звонка до звонка, от встречи до встречи. Она готова была за ним следовать везде, да даже с парашютом прыгнуть была готова.

Но он не хотел прыгать, он просто хотел её. И она отдалась сама, преподнеся ему свою душу в подарок.

Тогда она научилась смеяться. Она жила своей, любовью, она стремилась стать для него всем. Миром в который он вошёл, раем, где хочется остаться.

Но шло время, и он стал приходить реже… А у неё появились вопросы. Настал вечер, когда она задала их.

— Что ждёт нас дальше? — спросила она.

— Не знаю, — ответил он. — Какого ответа ты ждёшь от меня? У меня семья, дети. Я люблю их и не собираюсь жертвовать ими ради сомнительных отношений.

У неё перехватило дыхание. Грудь сдавило и никак не отпускало.

— Чего ты хочешь от меня? — между тем продолжал он. — На что рассчитываешь? Что ты возомнила? И что напридумывала? Ты должна быть благодарна мне. Я помог тебе вернуться к жизни, помог ощутить её вкус. Так живи и радуйся.

— Я думала, ты меня любишь…

— Я? Нет, я увлёкся, но так бывает, сначала горишь, а потом наступает прозрение и становится скучно. Я жалел тебя.

— Жалел? Ты со мной спал!

— И что? Ты предложила себя, какой мужчина бы отказался от молодого тела. Почему, почему вы все привязываетесь как банный лист к одному месту? Почему не можете просто жить, не прося ничего взамен? Почему хотите гораздо больше, чем вам предлагают? Тебе было хорошо, ты была счастлива, так разве нужно что-то ещё? Ты не спрашивала меня, есть ли у меня семья. Ты просто не хотела знать. Ты пользовалась моим телом, получая удовольствие, а я твоим. Мы никто друг для друга, встретились и разошлись. На этом всё, точка. Ты перешла черту и ты мне надоела.

— Уходи, — смогла сказать она.

А он ушёл, предварительно забрав из ванной свою зубную щётку.

Так случился следующий этап взросления — она перестала быть наивной.

Часть 2

И снова дождь! Она смотрит на струйки, бегущие по стеклу. На душе так мерзко, как будто вымазали дерьмом душу.

Она стала другой. Она долго и упорно создавала себя, она лепила свою новую сущность, рисовала и ваяла новый облик. Теперь у неё идеальная накачанная фигура достигнутая тренировками, наложенными на природные данные, и тщательно загримированное лицо, яркое, холодное, без мягких черт.

Нет любви, это лишь миф. А жизнь продолжается, значит, надо уметь извлекать из этой грёбаной жизни всё и деньги и удовольствия.

Мужчины?! А что мужчины? Материал, который можно использовать для собственных наслаждений.

Пусть теперь им будет больно, она не намерена снова испытывать негативные чувства. И ту боль. Она хорошо помнит ту боль. Она умеет учиться и делать выводы. Она умная.