Дракон под давлением

Глава 1

Её в этой ситуации бесила отстраненная позиция начальника цеха, а ещё – и вот это было вообще непонятно почему – страдающее на подоконнике начальничьего кабинета растение. Эсхинатус, «огненный цветок», любимец драконов, чах в кабинете дракона. Ну не смешно ли?!

Люда подняла глаза к потолку, обычному потолку конторского помещения – побеленному, кое-где пробранному сеткой тонких трещинок, сероватому от подмешанной в побелку неудачной синьки. Но потолок её не успокоил, и Люда пошла в новую атаку:

- А я говорю – нужно регулярно чистить клиновой стол! – и сжала кулаки, потому что до зуда в ладонях хотелось наполнить пульверизатор водой и опрыскать несчастный эсхинатус. Пульверизатор был задвинут в угол на подоконнике другого окна, порос паутиной, ещё не пыльной, но уже не вчерашней, и давно был пуст. На полупрозрачных стенках остались полосы — следы от высыхавшей в нём воды.

- Да мы чистили месяц назад, - лениво протянула Наташка, то есть, конечно же, Наталья Анатольевна, механик цеха, заодно и начальник ремонтной бригады. Полюбовалась на свои скромные и недлинные и даже не очень яркие, но совершенно неуместные в цехе, сияющие перламутром ногти.

- Ну так мы месяц на этом прессе работали! Там окалины набилось в сопряженные с нижним штампом поверхности! Да она там наштамповалась уже до состояния гранита! А ещё ведь смазка!...

Люда почти кричала. Её выводила из себя Наташка – наглая, ленивая, не желающая сделать лишнего движения. Она, на все запросы отвечающая одинаково, что, мол, все ерунда и все подождет, была концентрированной, прямо-таки сублимированной вальяжностью. И оттого раздражала ещё больше.

- Ну так не лейте смазку, - посоветовала Наташка все так же лениво, и глянула на Людмилу через стол, такой же обшарпанный, как и потолок.

Всем видом она показывала, что оторвать взгляд от прекрасных своих ногтей ей было крайне сложно, прямо-таки больно, и поэтому злые люди, из-за которых она испытала эту боль, должны стыдиться варварского своего поступка.

У Люды дернулся рот – она готова была кинуться на Наташку, настолько её бесила эта манера разговаривать и отлынивать от работы. Но на ногу опустился тяжелый ботинок из горячецеховых сизов и придавил к полу. Это старший мастер, пожилой и спокойный, как слон, намекал Людмиле, что нужно быть сдержанней и дружелюбней. Его-то такими глупостями не проймешь, всегда держит себя в руках.

Людка выдохнула, отвела полный ярости взгляд от Наташки и уставилась на сухой пульверизатор. Нужно было что-то делать, но при этом требовалось проявлять сдержанность. Люда глотнула сухим горлом, откашлялась, прогоняя першение.

- Мы не можем не лить смазку, Наталья Анатольевна, - сказала вежливо и подчеркнуто внятно и постаралась не замечать наглую улыбку Наташки, которая сейчас раздражала не меньше чахнущего на подоконнике цветка. - Это прописано в техкарте процесса. А вот если вы не будете регулярно чистить стол пресса от окалины, риск заклинивания резко повышается. Это написано в инструкции по эксплуатации.

А технолог Суриновский, суетливый и маленький мужичонка, зацикленный на своих дочерях и точном соблюдении технологии, закивал согласно и так же согласно прожестикулировал руками, что полностью за и Людмила полностью права. Но под взглядом Наташки из-под вздернутой брови сник и опустил руки, совершенно сконфузившись.

- Риск заклинивания есть всегда. Это не аргумент. - Протянула с ленцой сытой кошки Наташка и хлопнула тяжелыми от туши ресницами. – Как заклинит, так и починим.

А Люду будто током прошило.

- А план?! А кто план выполнять будет, пока вы внепланово будете ремонтировать поломку?! – Голос у Люды сорвался, а взгляд зацепился за несчастный цветок на подоконнике.

Её ногу снова придавил тяжелый ботинок старшего мастера. Но Люда вскочила и ринулась из-за стола. Сидящие на совещании дернулись, кто-то, как технолог Суриновский, пригнулись, а кто-то, как старший мастер, только наклонили голову. Наталья осталась сидеть, откинувшись на спинку старенького стула так, будто это был роскошный трон.

Правда, Люда обманула ожидания большинства. Она кинулась не на Наташку, а к графину, что маяковал слегка зеленеющим содержимым на приставном столике. Рывком схватив графин, Люда в два прыжка очутилась у окна, ловкими, цепкими руками раскрутила пульверизатор, влила туда несвежую графинную воду и закрутила крышку с распылителем.

И яростными, душащими движениями стала жать на рукоятку. Пшик-пшик-пшик. Пшик. Пш-ш-шик.

Вода облачком мелких брызг оседала на когда-то зеленых лаковых листьях «огненного цветка». И что сам цветок чувствовал, было не узнать, а вот Людмиле становилось легче. Будто она не рукоятку жала, а наконец добралась до Наташки и разбирается с ней, выражая весь свой негатив простым движением руки.

С каждым сжатием Люда будто сдувалась, расслабляясь. И наконец, когда листья влажно-глянцево заблестели, она удовлетворенно выдохнула и поставила пульверизатор в его привычный запаутиненный угол. И обернулась к молчащим коллегам.

Все отреагировали более-менее нормально – картина в принципе-то была привычная. Старый начальник цеха часто делал то же самое во время совещаний, и это никого не удивляло, как не удивляет надевание каски при входе в цех.

Только это было нормально для привычных людей, а вот Герман Генрихович смотрел на Люду такими глазами… Что она поняла – давит. Она опять на него давит! Хотя и в мыслях не было вовсе, да только кто ей поверит? Сейчас ей всё это выскажут. Казалось, именно этой взбучки все и ждали, и даже немного втянули головы в плечи готовясь.