Древние боги требуют жертв

Глава первая.

Воздух становился холоднее, и вдали уже замаячил туманный, как мираж, скалистый берег.

Она накинула капюшон и подставила ладонь, пытаясь поймать ускользающие снежинки, но, соприкоснувшись с грубой кожей перчатки, они тут же таяли. Влага стекала слезинкой и падала вниз – в воду, рассекаемую носом корабля.

Кирнан казалось странным ступить на землю и наконец-то ощутить твердость, не уплывающую из-под ног из-за качки. Странно – видеть снег после стольких лет. И этот берег. Берег родной земли.

Он всегда двигался неслышно – а море было лучшей маскировкой, скрывая шорох его одежд в шепоте волн и крике чаек. Будто бы тень или призрак, но слишком высокий, слишком угнетающий, слишком довлеющий над любым собеседником для эфемерного создания.

– Не верится, что я возвращаюсь домой, – прошептала она, оборачиваясь и поднимая голову, чтобы вглядеться в его лицо. Невозмутимое, словно маска. Надменное и мудрое.

– Я обещал, что это случится, – коротко ответил Советник.

Его взгляд был устремлен за ее плечо – на стремительно приближающиеся скалы. На его губах играла легкая, покровительственная улыбка. И Кирнан задумалась – приходилось ли ему бывать здесь прежде или он впервые шагнет на эту землю? Этого он хотел? Ради этого момента все затеял, проделав вместе с ней путешествие через океан?

– Я всегда исполняю свои обещания, принцесса, – закончил он. Чуть прищурился, – А вы?

– Я сделаю, что должна, – с готовностью откликнулась Кирнан.

Она просила милостыню на мраморных ступенях храма. Тощая, грязная, забывшая про спокойный сон и пищу девчонка. И таких здесь было целое воинство. Немыслимо, как он умудрился разглядеть в толпе попрошаек именно ее. Разглядеть и выделить.

– Господин! – Кирнан покорно склонила голову, стоило высокой тени закрыть ее от солнца. Она повыше подняла чумазую ладонь, сложенную лодочкой.

Годы нищей жизни обучили ее смирению – за излишнюю спесивость, обитая на улице, спокойно можно было получить по ребрам. Так многие и умирали – нарвавшись на гнев вспыльчивых горожан, из-за пустяковых ссадин и последующей инфекции.

Ей нельзя было умирать. Только не ей! И плевать, что она пока ни на йоту не продвинулась в осуществлении своих грандиозных планов. Лучшее, что она сейчас могла сделать, чтобы однажды достигнуть желаемого – не сдохнуть от голода.

Незнакомец слишком долго разглядывал ее, возвышаясь, а после, без привычной для таких типов брезгливости, подцепил за подбородок по-старчески крючковатыми пальцами. Вздернул к свету, вынудив зажмуриться от нестерпимо ярких лучей и облизнуть растрескавшиеся от жары губы.

Что ему нужно? – гадала она, пытаясь сквозь пятна в глазах разглядеть этого человека. Одежда приличная, но не богатая. Ткань добротная, крепкая, но слегка в пыли, так что он, скорее всего, какой-то странствующий торговец. Или путешественник. Ищет развлечений в их захолустье? Но для этого есть бордели. К чему копошиться в грязи среди жалких побирушек?

Но она не побирушка. Ее место не здесь. И точно не в борделе. Там, за океаном…

Кирнан осторожно повела подбородком, сбрасывая хватку незнакомца. Не грубо, но показывая, что и у нее – грязной девчонки на ступенях храма – есть личные границы, нарушать которые она не приглашала.

Она зажмурилась, готовая к удару, но его не последовало. Господин вдруг улыбнулся.

– Я могу дать тебе нечто большее, – сказал он, – чем милостыня.

– И что же? – недоверчиво поинтересовалась она.

Кирнан знала, что следует быть осторожной, особенно с подобными типами, сулящими блага на пустом месте. И все же ее охватило любопытство – со шпаной, болтавшейся возле Святилища Милосердной Богини, не каждый день заговаривал кто-то настолько чистый. Их предпочитали не замечать, даже если бросали монетку или краюшку хлеба. Отводили взгляд, морща нос от запаха.

Незнакомец распрямился и задумчиво посмотрел поверх ее головы – туда, где улица города спускалась к побережью, а за нагромождениями трущоб виднелись белые, словно лебединые крылья, паруса. Солнечный свет упал на его лицо, до того скрытое плотным капюшоном плаща, прорисовав архитектуру морщин, испещрявших кожу. Но глаза его были ясными и светлыми, почти молодыми.

– Для начала корабль, – сказал загадочный господин.

– Корабль? – удивилась Кирнан и не сдержала нервный смешок, – что мне с одного корабля? Мне нужна целая эскадра!

Она прижала грязные пальцы к губам, испугавшись собственной дерзости. Незнакомец покосился на нее со смешинками в глазах, чуть тряхнул головой.

– Поразительный аппетит для девчонки-попрошайки, – подметил он.

Кирнан опустила взгляд к своим босым ступням, покрытым толстой коркой придорожной пыли, к рваным бриджам, которые ей нечем даже было заштопать. Оглядела и безразмерную рубаху, снятую с погибшего товарища. Он был прав. Но ей все равно было нечего терять, пусть она и схлопочет за свою дерзость позже.

– Я не девчонка-попрошайка, – возразила она, – я принцесса.

– Принцесса нищих? – усмехнулся незнакомец. И все же смотрел с интересом, самонадеянность грязной оборванки его заинтриговала.

Кирнан поднялась на ноги, хрустнув затекшими коленями. Она тоже взглянула туда – на далекую полоску воды на горизонте: туда, где заканчивался этот огромный, набитый продажными девками, беспризорниками и преступниками чужой город. Где-то за бескрайней синевой остался ее дом. Ее родная земля.

– Дай мне корабль, и я докажу, – пообещала она.

Ощущение чистого тела, сухой и теплой постели вернуло ее в прошлое – в далекие годы жизни во дворце, мягких перин, сытной еды и возмутительной роскоши.

Но вместе с ними воротились и кошмары о жуткой ночи, когда все рухнуло. Когда толпа штурмовала двери замка, а на гобелены на стенах падали кровавые отблески их факелов. Она почти не помнила деталей, лишь бессчетные ступени, по которым бежала прочь. Только трюм корабля, унесшего ее далеко-далеко. В чужую страну, в другую жизнь. Но жизнь ведь лучше забвения, правда? Пусть даже жалкая, голодная, грязная.