Друзья мои заклятые

Друзья мои заклятые

Долина у подножия горы меня раздражает. Особенно осенью — ушло всякое зверье, увели бестолковые отары деревенские пастушата-чернецы. А до белоснежного зимнего одеяла ещё очень и очень далеко. Потому только чахлые огрызки травы вокруг, да грязь на многие километры, исхлёстанные дождями. Не земля внизу — болото, стылое и пустое. В это время года можно славно подремать, пропуская мимо сознания моросящий занудливый дождь, истеричный ветер и…  моих друзей. Можно, но не получается.

Осень. Снова вместе на вершине горы, на небольшом каменном карнизе, всем ветрам назло. Хотя что нам тот ветер и холод?

Юрик «Снежок» вообще в своей стихии — стоит ли бояться ледяному полубогу разгула снежной пурги? Сидит себе у чахлого костерка, сдувая с глаз белую челку, ковыряется прутком в углях. Тощий, руки и лицо покрыты тончайшей паутиной шрамов, сплетающихся в замысловатые психоделические узоры. Коллекция постоянно пополняется — каждое обращение ко Льду оставляет на коже Юрки изморозь шрамов. Скорее всего и тело покрыто рисунком, но из-под тяжелой белой хламиды, вышитой серебром, не видно.

Синие губы постоянно в движении, словно шепчет что-то под нос. Вечно всем недовольное выражение морды так же привычно, как и слякоть в долине.

Слева от костра устроился толстяк Серёга — тоже не простой человечек мира Арум. Это наша планета зовется. Серый — маг-правитель огромнейшей империи по ту сторону горной гряды. Мог бы и поболе земель нагрести, да лень стало после десятилетий яростной экспансии. Стареет, что ли? Или умнеет толстячок?

— Сорок два года на Земле прошло, я тебе говорю, — припечатывает Серёга и вгрызается белыми зубами в кусок раскаленного мяса на самом простейшем шампуре.

— Ты заблуждаешься, дружок, — не успокаивается Юрик «Снежок», морщась, — тридцать пять от силы, а здесь все тридцать девять, да.

— Местный год чуток короче, — бурчит наш венценосный, — На сколько-то там часов.

— Ну! Считай — здесь больше пройдет, ампиратор. Ты цифирь с потолка берешь, что ли? На сколько часов короче? Димыч, — это уже мне, — ты всегда был силен в науках… Сколько лет уже прошло на Земле-матушке с момента нашего попаданства?

Ну нет. Вы меня в этот вечный спор не втянете. Кислая попытка. Жрите свой шашлык.

Не дождавшись ответа, Снежок цыкнул зубом и с досадой выдохнул облако снежной пыли, повертел перед носом старый шампур.

— Новые что ли сделать? Адамантовые? Прямо аж несолидно для таких крутых нас.

— Я те башку откручу, — тут же привычно отозвался Серёга-император, — не тронь земные артефакты. У меня вот почти ничего и не осталось, даже джинсы истлели. А молнию и пуговки-клепки нашим мастерам отдал. Еще в начале... Гады, потеряли куда-то. А может, у кого в коллекции заныканы. Найду же рано или поздно — перевешаю.

— А у меня мобила только… — хвастливо начал Юрка.

— Ой, всё, — закатил глаза Серёга, перебивая ледяного полубога. — Твоя замороженная «Моторолка» уже в печенках сидит, правда, Димыч?

Я привычно промолчал. Хотя своей древней мобилой Снежок и правда достал всех. Ну, заковал ты её в Истинный Лёд? И что? Теперь у тебя ледяной булыжник и еле различимый темный брусок в центре. Вот счастье-то! Тьфу… Нет, что-то с его головой совсем нехорошо.

Серёга задрал тяжелую полу золоченого плаща и почесал толстыми холеными пальцами затянутое алым шелком колено. Сверкнул множеством каменьев, которыми усыпана одежда. Наш император всегда показушно ворчит, что по статусу полагается такое количество драгоценностей. «Сам бы вот ни в жисть столько не нацепил», — стучал пяткой в грудь. Но мы-то знаем, что просто нравится Сережке блестящие побрякушки. Откуда что взялось? Был же простым офисным парнем, как и все мы. Уже плохо помню те дни — все ж почти сорок лет прошло. И понес нас черт на шашлыки в какую-то дыру…

— На следующий год хочу смотаться к Северному архипелагу, — сыто протянул Серый, разваливаясь в плетеном раскладном кресле. Лениво высказался, ожидая вопросов.

Вот и вторая тема пошла — кто что делать будет в следующем году. Прям Новый год, ага. А я у них вместо елки. Джингл бэлз, джингл бэлз… Может, мне еще огоньками посверкать?

— Там же пусто, — принял подачу Снежок, пережевывая мясо. — Или всякие подземные ископаемые поищешь? Может, и правильно — что-то же твоим карликам делать надо.

Запахи у шашлыка, конечно, одуряющие. Для меня специально сделано всё, чтобы расшевелить, заставить подать голос. Заставить покаяться… Может, еще прощения попросить? Твари…

*  *  *

Шел второй десяток лет, кажется, как мы безобразничали на Аруме. Четверо друзей, получивших бессмертие и различный набор сверхумений. Все книжки про попаданцев отдыхают и нервно скулят в уголке, наблюдая за нашими приключениями.

Планета заселена антропоморфными… кхм… человекоподобными существами. Чернецами — ибо ребятки черные, как негры. Только лица ближе к европейцам, что ли. И мелкие все, нам по пояс. Черные хоббиты, блин. Понятно, что со своими новыми умениями и опьянённые возможностями, куролесили мы долго, пугая местных. По уровню развития цивилизация Арума еще жила родоплеменным строем, потому мы реально сошли за богов. Кому такое не понравится, да? А пацанам из офисного планктона?

К концу второго десятилетия я и мой друг, Дениска, уже начали уставать от бесконечного дурилова. А вторая пара друзей — Юрка «Снежок» и Серёга — только вошли во вкус — устраивали локальные конфликты на основном материке планеты. Серый полез в императоры, Юрка прокачивал свои навыки работы со Льдом и строил на северном полюсе планеты гигантские дворцовые комплексы, пока сам не превратился черт знает во что. Надо признать, что крыша-то у Снежка уже тогда стала подтаивать. Его даже Сергей побаивается немного. А это уже не корова чихнула.