Духи леса Хорсинии

Пролог

Бесконечно удивительны все земли прекрасной Лада́и! От края и до края каждая из них необычна по-своему. Взять хотя бы ветренную и засушливую Воло́сию с ее поющими степями или вечнозеленую и живописную Леля́нию, где люди испокон веков живут рядом с причудливыми созданиями. Что уж и говорить о Хорси́нии с ее гигантским лесом, полным таинственной жизни. А где-то на севере, за скалистыми горами, спрятанные в густом тумане, лежат еще две холодные земли: Дия́ния и Дийно́ния, про которые почти ничего не известно. Сохранилось лишь одно старинное предание, в котором сказано, что там, в глубоких, каменных пустотах, живут невидимые, хищные твари. И эти ужасные существа способны превращаться во что угодно или даже кого угодно…

Каждая из земель Лада́и имеет свои собственные легенды, которые передаются из поколения в поколение, словно самое ценное сокровище. Благодаря ним, люди живут в согласии с окружающим миром уже очень много веков.

Но так было не всегда. Иногда наступали действительно тяжелые времена, когда грубое нарушение установленных правил или законов приводило к непредвиденным последствиям, исправить которые было совсем не легко. Вот такая поразительная и немного грустная история, которая превратилась в предание, когда-то давно случилась в чудесной Хорси́нии.

Итак, слушайте!

Большую часть земель Хорси́нии занимал огромный, густой лес, местами с непроходимыми чащами и буйными зарослями. Испокон веков его населяли духи, которые защищали лес от любых посягательств. Чего только стоили стойкие, но прекрасные дриады, способные ветвями своих деревьев пленить и даже убить каждого, кто придет с войной в их дом.

Косматые лешие были не такими многочисленными духами леса, как древесные нимфы, но без них не было бы необходимого порядка. Лешие заботились о молодых деревцах, укрывая их зимой снегом, о больной и слабой живности, помогая ей вылечиться и окрепнуть. Подумать только, сколько всяких живых существ обитало в лесу: больших и маленьких птиц, пугливых зверьков, гордых копытных и мягколапых хищников! Бескрайний лес Хорси́нии - была исконно их территория, на которой действовал древний и непреложный закон, запрещающий людям охотиться.

Были в этом лесу и топкие болота, усеянные кисло-сладкой клюквой; березовые рощи и сосновые боры, с россыпью разных грибов; высокие холмы и тенистые низины с коврами из сочных и мягких трав!

Вдоль крутого восточного склона с рядами стройных и высоких сосен на нем бежала тонкой змейкой вертлявая и беспокойная река Ти́на. Немного дальше она делала небольшой поворот и стремительно ныряла вглубь лесного царства, где мчала по его широких владениях каскадом водопадов. Эта извилистая река имела очень гонористый и неспокойный характер, который она с точностью передала своей капризной и немного чудаковатой наяде.

Водные нимфы Хорси́нии: речные, озерные и болотные никогда не вмешивались в жизнь людей. Обычно они вели довольно отстраненный способ существования. Даже последняя война между людьми и духами леса совсем не задела их. Суровые лешие и прекрасные дриады время от времени встречались людям в лесу. За ними можно было с интересом понаблюдать, если хорошенько спрятаться за кустами или валежником. А вот наяд ни одному человеку никогда увидеть так и не удалось. Только иногда кто-то мог случайно услышать их тихие и нежные песни, которые напоминали мелодичный плеск волн.

Там, за речкой, привольно раскинувшись на сколько хватало глаз, расположилась многоголосая деревня Птичья. С давних времен местные жители славились тем, что разводили самых разнообразных птиц: кур, уток и лебедей, индюков и гусей, а еще: певчих дроздов, соловьев, чижей и щеглов. А какие чудесные голубятни были в каждом дворе: в виде домиков и маленьких башенок, резные и разноцветные, на крышах, заборах, подставках и ножках. Что уж говорить о голубях! Их многочисленные пестрые и шумные стайки всевозможных пород и окрасов были всегда видны в небе над деревней.

Жители этого селения в лес наведывались редко. Но когда наступал сезон сбора грибов и ягод, все менялось. Захватив с собою большие корзины, люди переправлялись на лодках на противоположную сторону реки, а потом шли против течения по узкой прибрежной полосе к тому месту, где берег был более пологим. Там, на стыке соснового бора и лиственного леса, крутой восточный склон заканчивался обрывом, словно ладонь выступающим над рекой. Именно за ним была тропа, на протяжении веков протоптанная приходящими сюда людьми. Она и вела в самое лесное царство.

Существовал, правда, еще один путь. Это был небольшой деревянный мостик, построенный прошлыми поколениями в далекие давние времена. Он стоял там, где река, словно ныряя под землю, делалась узкой, но глубокой. Этим мостом обычно не пользовались, разве что в крайних, особо важных случаях. Его предназначением было соединять оба берега Тины во время совета старейшин.

С лесного обрыва открывался восхитительный вид на вторую деревню. Разноцветными домиками, утопающими в зелени, раскинулась она на том же берегу реки, что и лес, но была отделена от него большим лугом. Эта деревня называлась Луговой. Виной тому был тот самый луг, цветущий с весны по осень душистыми полевыми цветами и заросший от края до края ароматными травами.

К северу, западу и востоку от леса долина упиралась в длинную гряду холмистых гор, которая полукругом отделяла Хорси́нию от Воло́сии. У северного подножия гор прозрачным зеркалом лежало глубокое Безымянное озеро. Когда-то давно было у этого озера несколько названий, но люди так и не смогли примириться и выбрать одно из них, поэтому решили оставить его без имени. Прошло много времени, и озеро у гор с чьей-то легкой руки стало называться Безымянным. С этого озера брала начало быстроводая Тина. Будто бы огромная змея она извивалась через всю Эйлину долину, огибала огромный лес Хорси́нии, а потом махнув хвостом терялась в его недрах, выныривая только возле Южного моря.