Дуры мы с тобой, Галюня!

Дуры мы с тобой, галюня!

Воды в реках от дождя желтеют
И напоминают цветом чай.
Пусть глаза от горечи темнеют –
Засмеются губы невзначай.
Я любовь вымаливать не буду.
Я горда до гробовой доски.
Я тебя так ласково забуду,
Что заплачешь сам ты от тоски.

Наталья Соловьёва

Сначала была любовь. Была, да ещё какая… ах, какая трепетная, какая сладкая была любовь!
Со вкусом спелой антоновки, с запахом резеды и тубероз. С нежными прикосновениями и сладкими поцелуями. С блёстками рассыпанной по небу звёздной пыли. Со скитаниями вдвоём в полубессознательном состоянии по светящейся во мгле лунной дорожке, а потом…
Окрылённые и счастливые, потрясённые неожиданными открытиями влюблённые улетали множество раз далеко-далеко, в затерянный на просторах вселенной изумительный чувственный мир, наивный и трогательный.

Очарованная яркостью впечатлений душа под напором шквала ярких эмоций изнемогала, корчилась в приступах трепетного восторга. Как томно вздыхала Рита в ночи, как ярко мерцал огонёк свечи, чутко реагируя на движение обнажённых тел.
Влюблённые задыхались в волнах ликующего восторга.

Как ловко девичья грудь запрыгивала в его ладони, как сильно возбуждал исходящий от него жар, как чувственно он пил нектар из её губ.

Как горячо было внутри, как бесстыдно волнительно, как влажно.

На пике восторга остановилось время. Слышно было, как гулко ухает кровь в ушах.

Неистовая дрожь проникала в тела через кончики пальцев, через взгляд, через губы. Живот, лопатки, плечи, шея – куда бы он ни дотронулся, откликались беспричинной радостью, соблазнительно вздымалось изумительной формы налитая грудь с тугими от избытка впечатлений ягодками сосцов.

Из резервных хранилищ всё прибывала и прибывала жизненная энергия, нагнетая давление в системе кровообращения, ответственной за влечение, за интимное сближение.

На бледном теле бестолково суетилось пламя свечи, указывая единственный путь через тёмное отверстие пупочка вниз, где призывно топорщится ёршик интимной причёски, который любовники обязательно причешут.

Девушка боялась вдохнуть или выдохнуть невпопад, чтобы не спугнуть блаженное состояние переполняющего всё её существо безграничного счастья. Ей нравились все его движения, все ласки. По телу разливалось восхитительное блаженство, особенно в тот миг, когда любимый проникал куда-то внутрь, где напрягалось, сотрясалось в сладких конвульсиях что-то, о существовании чего она даже не догадывалась.
Тогда они разговаривали исключительно шёпотом, хотя рядом не было никого-никого.
Рита готова была на любые лишения и жертвы, лишь бы милый всегда был рядом.
Потом у Лёшика появились серьёзные намерения, а у Риточки веская причина прислушаться к желанию любимого, возникшая неожиданно в глубинных недрах её спелой женственности.
Воспитанный юноша сжал кулаки, глубоко вдохнул и повёл Маргариту регистрировать брак.
Наверно с этого момента и начались странности.
Как кораблик назовёшь, так он и поплывёт.
Рита тогда не знала, не догадывалась, что брак, это не только законно оформленные супружеские отношения, а ещё и продукция, не соответствующая установленным нормам или имеющая производственные дефекты.
Лёша не спрашивал, хочет ли Рита замуж: он всё решил сам.
Переживал, что несвоевременно, рано, боялся ответственности, но поразмыслив, обнаружил массу неоспоримых преимуществ семейных отношений.
У реального мужа, тем более в его нежном возрасте, столько бонусов: независимость от родителей, эмоциональные преимущества совместного проживания, приятный и насыщенный досуг, доступный хоть тысячу раз в сутки секс, возможность экспериментировать с телесными и духовными практиками.
Лёша настроил себя оптимистически и нырнул с головой в омут.
Рита боготворила мужа: старалась угодить ему каждую минуту, подстраивалась под его настроение, под привычки и вкусы.
Девушка была уверена, что романтические отношения день ото дня будут насыщеннее и интереснее. Ведь у них любовь и всё такое.
Они встречались с Лёшиными друзьями, ходили компанией в походы и на слёты исполнителей авторских песен. Вечера и выходные проводили с ними же.
Через год, когда схлынули волшебные волны гипнотического очарования и туманный флёр безмятежной сентиментальности, Рита начала замечать, что Лёша уже не так мил и доброжелателен, что он может быть грубым, раздражённым и даже злым.
У мужа появилась скрытая от Риты личная беззаботная жизнь, в которую у жены не было пропуска, властные планы на своё и её свободное время, на семейный бюджет, на бытовые вопросы, обсуждать которые с женщиной Лёша не намерен.
Конфликтов не было, но исчезла откровенность, а следом самое важное – доверие.
Ладно бы только это. Постепенно из отношений исчезали нежность, влечение, совместные интересы и страсть.

Зато появился едкий сарказм в суждениях, ироничная нотка в суждениях, необоснованные претензии, и беспричинная ревность.
Лёша забывал её целовать, говорить милые приятные глупости, всё чаще приходил, когда Рита уже спала, не объясняя причину задержек, но от неё требовал безукоризненно исполнять супружеские обязанности, поддерживать идеальный порядок в доме и подчиняться.
Позже выяснилось, что он эгоистичен, вспыльчив и довольно скуп.
Да, упустил важную деталь: Лёша тогда, сразу после свадьбы, уговорил любимую сделать аборт.
– Мы так молоды, сначала нужно встать на ноги. Рёбёнок – это оковы. Обещаю – года через три-четыре мы обязательно станем родителями. Клянусь, не пожалеешь. Я ведь тебя так люблю!
Молодожёны не разговаривали почти неделю. Слишком драматичным для женщины был повод: она успела почувствовать себя матерью, сжилась с фантазиями, распланировала жизнь на годы вперёд.
Рита не спала ночами, то и дело, когда никто не видел, ревела.
Справилась, наступила на горло личным желаниям в пользу счастливой семейной жизни.
Теперь она жалела, что поступила тогда легкомысленно, уступив мужу в таком важном вопросе: быть или не быть самому дорогому на свете – своей маленькой копии.
Наверно Лёша воспринял её готовность к компромиссу как обязательство и впредь соглашаться всегда и во всём.
Они так и не стали похожими друг на друга, не сблизились настолько, чтобы стать семьёй.
Что-то мешало супругам превратиться в соратников, единомышленников.
– Так бывает, – не оправдываясь, а констатируя свершившийся факт, сказал муж, вызвав её однажды на серьёзный разговор, – я влюбился, прикидываешь!
– Я должна издать воинственный клич, душераздирающий вопль, разразиться обличающей бранью, перерезать себе вены, выпрыгнуть из окна, упасть в обморок? Как я должна реагировать на предательство!
– Не усложняй, какое ещё предательство. Ну, разлюбил. Дело-то житейское. Ничто не вечно под луной. Дозу счастья ты получила. Нам ведь было хорошо. Не драматизируй. Кто сейчас не разводится! Считай, что закончился пробный период.
– Теперь это так называется! Чего же ты хочешь от меня?
– Получить развод, только и всего. Имущество разделим по справедливости. Детей у нас нет. Всё предельно просто.
– У меня другое мнение, но оно тебе вряд ли интересно. Не стану спрашивать – зачем тебе срочно понадобилась другая женщина, почему обязательно необходимо расставаться. Допускаю, что упустила что-то важное, что невольно дала повод…
– Ну что ты, что ты, просто мы… просто у нас разный темперамент, несовместимые характеры, моральные принципы и привычки.
– Я всегда поступала так, как хотел ты.
– Этого недостаточно. С Юлькой я на все сто чувствую себя мужчиной. Хочу её двадцать четыре часа в сутки, постоянно, всегда и везде.
– Рада за тебя. Избавь, пожалуйста, от пикантных подробностей. Говори по существу.
– Она меня вдохновляет, возбуждает, будоражит, пьянит, если хочешь. С тобой я давно ничего подобного не испытываю. С этой девочкой интересно, весело, с тобой – нет..
– С девочкой… она что – школьница?
– Не так, чтобы очень, но… да, она моложе тебя.
– Если ты не в курсе, мне двадцать три года. Это пик привлекательности, вершина трепетной женственности.
– Согласен… разве я спорю. Ты всё ещё хороша. Но не настолько, чтобы составить конкуренцию ей. И вообще, какого лешего ты переживаешь, если настолько хороша? Сделаешь царский подарок кому-нибудь другому. Всё, разбежались и забыли. Не унывай – ещё влюбишься.
– Для тебя всё просто: забежал в песочницу, налепил куличиков, а когда надоело играть – хлоп-хлоп по всей конструкции лопаткой. Вон его сколько – песка вокруг. Главное, чтобы лопатка была прочная.