Душа вампира. Измученный бессмертием

Терзания душевные.

Лондон 1701 год.

«… Я устал…Больше так не хочу… Надоело»… — эти слова эхом отзывались у Габриэля в голове, пока он утолял свою жажду допивая кровь уже полуживого человека. Через мгновение, тело в его руках обмякло. Это означало, что жизнь покинула этот сосуд, и больше от него нет пользы. Габриэль растворился в темноте, а мертвец сполз по стене на пол и так и застыл вполусидячем положении.

В мгновение ока вампир очутился на середине большого моста. Дыхание его было тяжёлым и прерывистым. Чужая кровь разливалась по его венам, придавая силу и мощь. Но это чувство давно перестало приносить ему несказанное удовольствие, как это было раньше. Теперь уже кровь казалась какой-то пресной и безвкусной.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь развеять тяжёлые мысли из головы.

— Нет, ну неужели опять? – неожиданно раздался женский голос за спиной.

Габриэль никак не отреагировал на это замечание. Он знал, что Кая, как всегда, за ним наблюдает.

Высокая темноволосая женщина с чёрными как ночь глазами подошла к нему со спины и обняла, положив голову на плечи.

— Ты опять терзаешь себя… Но зачем? Ты бессмертный, сильный, могущественный. Ты можешь жить, как тебе вздумается, пить кровь, путешествовать, подчинить себе любую женщину, и снова пить кровь. Но вместо этого, — она провела тонким пальцем по его щеке, — ты мучаешь себя тяжёлыми мыслями и терзаешься из-за глупого чувства вины.

Габриэль отстранился и исчез, так ничего не ответив.

Кая пришла в бешенство и обнажила клыки. Нет уж! В этот раз он не сбежит так просто. Женщина знала, куда исчез вампир, и проследовала за ним. Она не ошиблась. Габриэль сидел в массивном кресле, стоявшем посреди кабинета его дома.

— Мне надоело, что ты опять вот так просто исчезаешь, – прошипела она. – Просто поговори со мной. Я тебе помогу, ты же знаешь… Я тебе всегда помогала…

Женщина подошла к Габриэлю и села на пол около его коленей.

Глаза вампира были похожи на бездонный колодец, такие же тёмные и холодные. В его голосе слышалось отчаяние и боль:

— Как ты мне поможешь, если мне надоело жить. Всё потеряло смысл, кровь стала безвкусной, жизнь утратила краски… Любые развлечения мне не интересны. Я наверное отжил своё. Думаю, что трёхсот лет с меня вполне достаточно.

Какой вздор! Кая прекрасно понимала, что сейчас в друге говорит мнимое отчаяние. Она тоже это проходила, когда, кажется, что нет смысла в такой жизни. Всё становится однотипным и безвкусным, кровь становиться приторной, бессмертие тяготит.

Раздражение сменилось сочувствием и женщина, взяв холодные ладони своего друга в свои, тихо произнесла:

— Я знаю, каково тебе сейчас. Через это проходят все вампиры рано или поздно. Сотню лет назад я чуть не вышла на солнце от безысходности. Мне казалось, что в моём существовании нет смысла. Пить кровь, жить за счёт чужих смертей… и так целую вечность... Одна мысль об этом была мне не выносима.

Габриэль чуть не кричал от отчаяния, но то, что Кая его понимала, придавало сил не лишиться рассудка.

— И что? Как ты с этим справилась?

В глазах женщины появился необъяснимый ужас. Её было невыносимо больно вспоминать тот тяжёлый период в своей жизни.

— Я сбежала, что бы меня никто не видел. Долго мучилась, голодала, потом напивалась крови до тошноты, убивала, потом опять пила. Но однажды я дождалась рассвета… И когда моя кожа начала плавиться под утренними лучами я поняла, что хочу жить. Хочу видеть, как изменяется мир, как меняются люди, как меняюсь я. Хочу опять ощутить как кровь растекается по моим венам, принося мне наслаждение и необычайную силу… Хочу опять увидеть тебя…

Её голос стал хриплым, а глаза заблестели от переполняющей её нежности. Она наклонилась к лицу любимого вампира и приникла к его губам долгим, нежным поцелуем. Если бы её сердце могло биться, то сейчас бы оно бешено колотилось в груди.

Габриэль проникся этим откровением и, обхватив её за тонкую талию, осторожно притянул к себе, усадив на колени. Кая не сопротивлялась, её тело стало мягким и податливым. Язык вампира блуждал у неё во рту, разжигая жгучее желание сблизиться с Габриэлем.

Он поднял её на руки и осторожно уложил на мягкий ковёр, лежавший под ногами. Может тяжёлые мысли и не покинули его, но от услышанного ему стало немного легче, ведь появилась надежда, что это мерзкое ощущение может пройти. И сейчас ему хотелось овладеть этой страстной вампиршей, которая находилась у него в объятьях, однако до рассвета у них оставалось не так уж и много времени. Похоже сегодня он будет спать не один… И эта мысль ему пришлась по вкусу.

После того как солнце вновь село, Кая проснулась первой. Она спала в объятьях Габриэля и это ей жутко понравилось. До самого рассвета они занимались любовью, страстно, безудержно. Она с уверенностью могла назвать его лучшим своим любовником. Может причина тому её любовь к нему, а может и то, что в постели ему не было равных, а сравнивать, за 420 лет, ей уж точно было с кем. Она быстро поцеловала вампира в губы и поднялась, что бы одеться.

Габриэль открыл глаза. Он видел, как Кая одевается, но останавливать её не стал. Женщина сама решила прервать молчание.

— Одевайся. Сегодня я тебе хочу кое-что показать.