Душная ночь

Душная ночь

      Ночь, тя­жёлая, гус­тая, душ­ная, не сбро­сив­шая с се­бя па­лящие око­вы днев­но­го зноя, опус­ти­лась на не­боль­шой го­род ват­ным об­ла­ком и за­точи­ла его в не­выно­симом ма­реве. 

      Проз­рачно-бе­лая тюль бы­ла не­под­вижной, но зак­ры­вала нас­тежь рас­кры­тое ок­но толь­ко на­поло­вину. В ком­на­те, раз­го­рячён­ной, на­пол­ненной лип­ким за­пахом по­та и бес­по­кой­но­го по­вер­хностно­го сна с тя­гучи­ми, пос­то­ян­но пов­то­ря­ющи­мися кош­ма­рами, нег­ромко со­пели лю­ди. 

      Писк, тон­кий, ед­ва слы­шимый, но ров­ный и нас­той­чи­вый, про­сочил­ся в спаль­ную ком­на­ту, как во­да мог­ла бы про­сочить­ся сквозь единс­твен­ную тре­щину в сплош­ном, не име­ющем сос­тавных час­тей кам­не.

      На­секо­мое, тон­кое, не­види­мое на фо­не ноч­но­го сум­ра­ка, до­лете­ло до ос­но­вания прос­той люс­тры и, за­цепив­шись изящ­ны­ми лап­ка­ми за шер­ша­вые не­ров­ности ош­ту­кату­рен­но­го по­тол­ка, за­мер­ло, ин­стинктив­но выс­тра­ивая на­ибо­лее про­дук­тивный спуск вниз к по­ка нед­ви­жимым ис­точни­кам теп­ла.

      Тёп­лые, обиль­но на­сыщен­ные уг­ле­кис­лым га­зом и из­ма­тыва­ющей ду­хотой, по­токи воз­ду­ха, боль­шую часть вре­мени зам­кну­то цир­ку­лиру­ющие по не­боль­шой пло­щади спаль­ной ком­на­ты, на­пол­ни­лись ед­ким, в ноч­ное вре­мя су­ток осо­бен­но мер­зким, ко­мари­ным пис­ком.

      На­секо­мое плав­но опус­ка­лось вниз с бе­зопас­ной вы­соты, при­выч­но и пра­виль­но кру­жа над выб­ранной целью.

      Тон­кие, ко­рот­кие во­лос­ки на об­на­жён­ном че­лове­чес­ком пред­плечье ин­стинктив­но под­ня­лись, по­чувс­тво­вав лёг­кое при­кос­но­вение. Ко­мар ос­то­рож­но при­зем­лился меж­ду ни­ми, сде­лал па­ру ша­гов в сто­рону, вы­бирая са­мый не­защи­щён­ный учас­ток че­лове­чес­ко­го эпи­дер­ми­са, и вдруг за­мер, как мог­ло бы за­мереть лю­бое жи­вот­ное, нут­ром по­чу­яв­шее опас­ность.

      В двад­ца­ти сан­ти­мет­рах над го­ловой спя­щей де­вуш­ки, чья ру­ка бы­ла выб­ра­на на­секо­мым в ка­чес­тве ис­точни­ка пи­щи, в ро­зет­ку был под­клю­чён фу­мига­тор.

      Вяз­кий аро­мат ро­маш­ки, сме­шан­ной с эс­би­от­ри­ном и син­те­тичес­ким ин­секти­цидом, дур­ма­нящим об­ла­ком нак­рыл ко­мара и тот, стре­митель­но те­ряя ори­ен­та­цию в прос­транс­тве и об­щую чувс­тви­тель­ность кро­шеч­но­го те­ла, от­ча­ян­но по­пытал­ся спас­тись и рез­ко взле­тел вверх, как взле­тело бы вся­кое жи­вот­ное, ес­ли бы по­лёт был его единс­твен­ным шан­сом вы­жить.

      Под­нявшись до ос­но­вания прос­той бе­зыс­кусной люс­тры, на­секо­мое зак­ру­жилось, чувс­твуя страш­ное уси­ление дур­но­ты, и за­билось, всем те­лом от­ча­ян­но уда­ря­ясь в рав­но­душ­ный по­толок, бе­зум­но и по­ка уп­ря­мо на­де­ясь, что он сжа­лит­ся, от­сту­пит и поз­во­лит выб­рать­ся из смер­тель­ной ло­вуш­ки.

      Но по­толок не умел чувс­тво­вать жа­лость.

      Писк де­лал­ся всё ти­ше, уда­ры пе­рес­та­ли быть нас­той­чи­выми и сей­час про­из­во­дились ко­маром не­осоз­нанно и глу­хо. Жизнь по­кида­ла кро­шеч­ные узор­ча­тые крылья, тон­кие лап­ки, поч­ти слеп­ленное от го­лод­ной ху­добы брюш­ко.

      Спус­тя три ми­нуты ко­мар сдал­ся, в пред­смертной по­пыт­ке выб­рать­ся за­цепил­ся тон­ки­ми лап­ка­ми за не­ров­ности бе­лой шту­катур­ки и за­мер не­под­вижным ка­мен­ным из­ва­яни­ем в пя­ти сан­ти­мет­рах от проз­рачно-бе­лой тю­ли, прик­ры­ва­ющей нас­тежь рас­кры­тое ок­но толь­ко на­поло­вину.