Два слова о любви

14.4

В гостях, куда Лоле вовсе не хотелось ехать – незнакомые, чужие люди её не пугали, но Ромка громогласно сообщил, что народу будет много, она почему-то смутилась. Очень много людей сразу и в одном месте заставляли её напрягаться. Но Глеб её утешил:

- О, вот не переживай! Во-первых, людей будет не много, только свои. А во-вторых, это не важно.

- Почему? – Лолка недоуменно уставилась на брата.

Но когда та знакомая по вокзалу шустрая девушка, Алла, усадила её, Глеба и Ромку за стол, а вокруг уже сидели и разговаривали человек десять, Лоле открылись новые, совершенно не изведанные ею горизонты общения.

Людей, наверное, в самом деле было немного. Просто понятия о количестве у всех были разные. Собрались ближайшие родственники по поводу предстоящих крестин и, как подозревала гостья, ещё по какому-то другому поводу. А повод, видимо, был настолько очевиден, что окружающие просто не допускали мысли, что кто-то о нем не знает, и потому ничего не объясняли. И хоть людей было не очень много, стол был заставлен таким количеством разнообразных блюд, что глаза разбегались и слюна перекрывала горло тугим комом.

- Ешьте, ешьте! – вещала какая-то пожилая женщина, сидевшая по правую руку, по возрасту бабушка Аллы. – Это маринованные баклажанчики, сама мариновала. А вот перчик фаршированный, попробуйте. А голубцы любите? Вот, кушайте. Огурчик бочковой не желаете? Грибочки? У вас там, в столице такого, небось нет, а тут всё домашненькое, своё!

Лолка сначала напряглась, узнав, что они с Глебом – бедняжки, недокормленные в столице. Но увидела, как обычно серьёзный братец подмигивает ей и улыбается, поняла, что это такая специальная угощательная бабушка из местных, потому расслабилась и ела, ела, ела, расспрашивая о рецептах и поддакивая на бабушкины рассказы об урожае, клятом жуке, каком-то Коляше, чтобы его дворняга сдохла…

Она сперва пыталась разобраться, переспрашивала и уточняла, но бабушка, начинала сердится, и Лола решила, что лучше помалкивать и просто кивать и делать вид, что всё понятно.

Чуть заскучав, перевела взгляд на сидевших напротив. Это было женщина помоложе бабушки. Она перехватила Лолкин взгляд и уже не отпускала – очень живо и эмоционально рассказывала свою историю. Лола честно попыталась разобраться. Не смогла. Потом просто стала сочувственно кивать, когда осознала, что тут не разобраться и со стаканом, и даже с двумя. И потому применила ту же тактику – слушала и поддакивала. Женщина горячилась, видя такого внимательного слушателя, даже начала размахивать руками, и Лола с опаской за жизнь её соседа непроизвольно перевела взгляд на него. И опять попала на какого-то свободного рассказчика, который заметив её внимание, принялся с удвоенным энтузиазмом вещать что-то своё.

И тут Лолку осенило – вот что имел в виду брат, когда говорил, что совершенно не важно, знакомые или нет, много или мало! И она стала время от времени, в промежутках между баклажанчиками, грибочками и оливье с голубцами, переводить взгляд с одного рассказчика на другого в совершено произвольном порядке. Это было так восхитительно, так удивительно, что когда ей на глаза попался Глеб, даже немного опешила – он молчал и лицо было знакомое.

А Глеб, видимо, понял особенность её положения, подмигнул и улыбнулся, взглядом обвёл застолье и приподнял вопросительно бровь. Дескать, как тебе? Лолка восторженно покрутила головой и подняла большой палец. Брат подмигнул, и Лолка еле сдержалась, чтобы не рассмеяться – как же это здорово! И вновь отправила свой взгляд путешествовать вокруг стола, подхватывая прослушивание то одной, то другой бесконечной истории.

Вдобавок к «балакучим» родственникам будущих кумовьёв Глеба, в застолье принимал участие и маленький Глеб, тот, который будущий крестник. Он кочевал с одних рук на другие, капризничал и выпрашивал что-то вкусненькое, в итоге заснул среди этого шумного хаоса прямо стоя, лишь примостив усталую голову на коленях у матери – такой же усталой и уже не такой бойкой к вечеру Аллы.

Она встретившись взглядом с Лолой, подмигнула. Гостья ответила улыбкой, а Алла, подхватив на руки разомлевшего мальчишку, кивнула на дверь из комнаты, приглашая с собой.

- Не утомили тебя родственники? – спросила тихо, укладывая малыша на кровать и отгораживая его подушками, чтобы не свалился.

- Нет, они забавные, - улыбка сама по себе появилась на лице, как только вспомнилось «многоканальное телевидение» в отдельно взятой семье.

- Забавные, - улыбнулась Алла, - только тоже стоит меру знать, а то ещё тошнить начнет. Я чего тебя звала-то?

- Чего?

Они уже стояли возле дверей и не выходили, чтобы не угодить под новый шквал говорящих.

- Надо нам с тобой посидеть, девишник устроить. У меня есть наливка домашняя, из шелковицы.

- Я не пью, - Лолка покачала головой.

- Да мы и не будем. Попробуешь просто. У вас там, на севере, небось, такого  не бывает. Хлебнёшь нашей местной экзотики.

Лолка неопределённо пожала плечами, и они снова вышли в комнату, где застолье гудело и шумело, как океанская волна – то накатывая с грохотом, то стихая. Ещё часа через два Лола поняла, что если она не выйдет на воздух, то просто погибнет, так и не узнав всех радостей жизни. И она выбралась из тесноты и шума, вышла на крыльцо.