Два товарища

Два товарища

1
Утро начиналось с похмелья. С трудом покинув объятия кровати пошатываясь подошёл к столу, звеня, из батареи пустых бутылок выловил початую бутыль “Юбилейного”, сделал несколько глотков. Задержав дыхание протяжно выдохнул, подхватил с тарелки надкусанный соленой огурец и хрустя заел. Да, хорошо погудели вчера, пронеслось в голове. Шум в голове постепенно начинал стихать, а мысли упорядочиваться. Часы на стене показывали без пяти двенадцать, успеваю, надо помыться.
- Коленька, ты куда, иди ко мне милый, - из под одеяла высунулась сперва рука, за ней последовала кудрявая голова украшенная кокетливой улыбкой, - я жду!
- Вечером, у меня совещание скоро...
- Бука какой, - голова снова спряталась под одеяло.
Под мерный шелест капель воды в душе начала складываться головоломка будущего доклада: главное ничего не забыть, сделать упор на моменты выставляющие себя и верных людей в выгодном свете, правильно преподнести успехи, выделить проштрафившихся и высказать соображение касательно меры наказания к ним. Отшлифовав оформившуюся идею махровым полотенцем пошлёпал по холодному полу к гардеробу, выбрал бельё, свежую гимнастёрку, галифе, френч со вышитыми звёздами на петлицах. Сидя на табурете перед зеркалом ловко вскочил в сапоги, и, поправив жёсткие непослушные волосы Николай Иванович тронулся к выходу. Подхватив с вешалки портупею и фуражку захлопнул за собою дверь и ворвался в промозглый осенний московский день.
2
Спецгараж располагался на первом этаже дома-комбината. Спустившись в гараж на лифте Николай Иванович направился в ту сторону гаража, из которой доносились редкие выкрики и перестук костяшек домино. Трое водителей в форме устроившись за столов задорно забивала козла, там же на столе пирамидой были выложены три фуражки с синим околышем. Заметив вошедшего один из сидящих толкнул под локоть своего соседа, мол “гляди, твой пришёл”.
- Здравия желаю, товарищ нарком, - водитель залихватски выхватил со стола и водрузил на голову фуражку ещё до того как полностью принял вертикальное положение, - изволите ехать.
- Изволю, Мартынов, и побыстрее, в Зубаловку едем.
Несколько минут и вот уже Николай Иванович мчится по весенней Москве на мощном ЗИС-110. Город уже проснулся, наполнился спешащими по своим делам людьми, а посреди этого города — транспоранты, лозунги, портреты Ленина и Сталина. И вот уже люди, как мураши разбегающиеся по огромной, сложной и величественной Москве кажутся ему маленькими шестерёнками огромного механизма, гигантской коммунистической машины, которой дана воля покорить мир, ниспровергнув многовековое господство буржуазии и эпохе угнетения рабочих и крестьян. И он — один из тех кто у рычагов этой машины стоит. Тепло и приятно стало Николаю Ивановичу от осознания того, какое нужное и важное дело доверено ему.
От благостных мыслей Николай Ивановича отвлекло поведение водителя, который слишком уж часто стал поглядывать в зеркало заднего вида. Понятно, созрел клиент, сейчас будет христарадничать...но парень воде неплохой, водит лихо да и настроение хорошее, можно и пособить:
- Мартынов, ну что у тебя там.
- Николай Иванович, товарищ нарком, у меня тут дельце, так...пустяковое.
- Ну что ты менжуешься как Менжинский, выкладывай давай, не чужой человек всё-таки!
- В общем полгода назад дали мне от ведомства комнату в коммуналке на Остоженке.
- И что же, комната мала, или ездить далеко? - разочарованно поинтересовался Николай Иванович.
- Да нет комната большая, хорошая, цельные хоромы по сравнению с тем где раньше мы с семьёй ютились, да и понимаю я что время сейчас такое, не у каждого сотрудника ведомства квартира есть, многие по съёмным мыкаются а кто-то так вообще по вокзалам да санаториям мыкаются...
- Ближе к телу, не рассусоливай.
- Так и я говорю, соседствует там со мной один гражданин жыдовской национальности по фамилии Апельбаум, доктор по профессии, очень тёмная личность!
- Это от чего же “тёмная”?
- Ходит к нему разная подозрительная публика, приходят и шушукаются подолгу, собрания у них там какие или что похуже...Я раз было таз к стене приложил, послушать хотел, о чём они там шепчутся, исключительно из чувства классовой борьбы, так он там, сука, патефон заводит, чтоб не слышно значит было о чём они там секретничают.
- Евреев значит не любишь, Мартынов?
- А за что их любить то, товарищ нарком?
- Стало быть и товарищей Свердлова, Урицкого, Радека тоже не любишь? - Николай Иванович чуть ухмыльнулся и повёл кончиком острого носа.
Машина чуть дёрнулась, нарком видел как быстро побледнело лицо Мартынова, но тот быстро взял себя в руки:
- Товарищ нарком, наших, правильных коммунистических евреев я очень даже люблю и уважаю, а вот всяких предателей, шпионов, таких как мерзавец Зиновьев, подлец Каменев и жыдоимпериалист Троцкий люто ненавижу всей своей пролетарскою душою!
- Это ты верно мыслишь, да только одного патефона тут мало.
- Есть у меня против него, гада, верный аргумент, - просиял Мартынов, - в общем возвращаюсь я как-то с работы поздно вечером, смотрю он, ну доктор этот прёт что-то под мышкой и озирается по сторонам как сыч. Ну я в темноте притаился смотрю он — шасть к мусорке, бросил там свою поклажу и мухой домой. Я значит из-за угла вышел, дай думаю гляну от чего он там выбрасывает, а там такое... книги предателя Троцкого с его, Апельбаума этого, карандашными пометками.
- Это ты ночью разглядел?
- Да нет, товарищ нарком, это я уже апосля, я эту чертовщину в подвал снёс и там уже рассмотрел как следует.
- Это уже что-то, вышкой попахивает! - Николай Иванович хищно ухмыльнулся.
- Тут такое ещё дело, товарищ нарком, у него, у этого гада троцкистского две комнаты в коммуналке, и это на троих то жильцов! А у меня, у почётного чекиста, однёшка на четыре рыла!
- Разберёмся. В докладной всё распиши, чётко, по делу, без рассусоливания с пометкой для меня, и в канцелярии в конторе оставь. Я проконтролирую, будут тебе хоромы пролетарские...
Ход машины замедлился и стал более дёрганым, городские пейзажи за окном сменились видами почти деревевенскими.
3
Машина проехала вдоль высоких стен красного кирпича и, миновав высокие железные ворота с возившимся у него спецохраной НКВД, фырча въехала на территорию Дачи. Николай Иванович вышел из машины, посмотрел на развевающиеся на ветру ветви деревьев, вдохнул воздух полной грудью и зашагал в сторону двухэтажного здания дачи. Там, на крыльце меж четырёх колонн застыла медведеобразная фигура комиссаре госбезопасности третьего ранга Власика. Поравнявшись, посмотрел снизу вверх на возвышавшуюся над ним махину Власика.
- Хозяин вас ждёт. - Произнёс тот безэмоционально, но и без тени вызова.
Взылся за ручку остеклённой входной двери и потянул. Солнечный свет, отразившись от стёкол ослепил на мгновение. «С огнем небес сливая пламень ада», - подумал Николай Иванович. Тьфу ты, откуда эта дрянь? У Женьки на богемной пьянке кто-то кажется читал...
Продолжив своё нисхождение Николай Иванович распахнул дверь приёмной. Картофелеобразное лицо секретаря Поскрёбышева оторвалось от изучения чего-то за столом, что он тут же предпочёл закрыть папкой с документами. “Что у него там? Рядом ручка...записывает что-то, зачем? Нет, слишком глуп, кроссворды наверное разгадывает, сволочь” - пронеслось в его голове.
- Здравия желаю, товарищ нарком, хозяин ждёт, - секретарь улыбнулся подобострастной улыбкой идиота.
Николай Иванович шагнул было к двери, но вместо этого слегка дёрнувшись застыл и обернулся через плечо. Там, не замеченный им ранее, закрытый как ширмой разворотом газеты “Правда” сидел человек, из под нижнего среза газеты выглядывала пара ног в галифе, заправленных в начищеные до блеска яловые сапоги. Над газетой поблёскивала покрытая лёгким пушком лысина. “А эта крыса что тут делает?” - Николай Иванович кашлянул.
- Лаврентий Палыч, вы здесь зачем, вам ведь поручено курировать поиски недобитых антисоветчиков в Грузии и Армении?
- Товарищ Ежов, - Берия сверкнул круглыми стёклами очков, опустив газету с видом притворного удивления. - Конечно работаем, да, выискиваем всю эту сволочь белогвардейскую , врагов народа, вредителей, ведём дознание, распутываем белогвардейские и шпионские ячейки. А у меня ж такие орлы, сами знаете, мёртвого разговорят... - Берия неприятно осклабился.
- Медленно работаете, берите пример с товарища Багирова, только и успеваю списки ему подписывать! А здесь то вы что забыли, дел мало у вас? - железный нарком зыркнул свысока на своего нежданного заместителя.
- Хозяин велел представить ему краткий доклад по делу грузинских контрреволюционеров, ну как ему откажешь, да? - Берия виновато и вместе с тем, как показалось, состроил какую-то особо гадливую рожу, глаза его в этот момент скрылись за бликами стёкол очков.
- Завтра утром доложите мне текущее положение дел по белогвардейскими агентами на Кавказе.
- Так точно!
“Даже не встал, скотина.” - подумал Николай Иванович, разворачиваясь и направляясь к двери в кабинет. И чего он приставил ко мне этого очкастого: Фриновского удалил...прокололся Фриновский, или не доверяет? Или потому, что грузин? Надо попытаться его свалить. Думая так, Николай Иванович открыл дверь кабинета. Хозяин сидел за столом и писал что-то, рядом в пепельнице испускала последний дымок верная трубка.
- Товарищ Сталин, разрешите доложить!
- Гамарджоба, Николай, генацвале, я сейчас закончу, присаживайся дорогой.
Николай Иванович послушно сел в кресло и завороженно наблюдал как история стекает струйкой чернил на бумагу с кончика сталинской перьевой ручки.