Двое. После

1

— Я возле подъезда, Тай. Подняться или сама спустишься?

— Спущусь. Две минуты.

Я заталкиваю мобильный на дно сумки и сдув со лба непокорную прядь, никак не желающую подчиниться укладке, в последний раз смотрюсь в зеркало. Макияж, пусть и не салонный, выглядит достойно, к платью и обуви тоже претензий быть не может. Они идеально подходят случаю, стильные и дорогие, родом из прошлой жизни, которую про себя я именую «До». 

— Ты ведь немного побудешь без меня, да? — присев на корточки, я сжимаю в ладонях пушистую мордочку Банди. В ответ получаю выразительный взгляд: мол, я-то побуду, но стану грустить. — Не дуйся, малыш. Когда вернусь, будем долго гулять.

Антон ждёт меня возле машины, из раскрытой двери которой доносятся энергичные звуки клубного хита. Проходящие мимо девчонки лет четырнадцати косятся на него, сдвигают головы, шепчутся. Я не удерживаюсь от улыбки. Вид и впрямь — хоть фотографируй. Антон заметный и очень симпатичный, а в сегодняшних брюках и рубашке вовсе походит на модель из журнала. Да и машина его бросается в глаза: эффектная, спортивная. В этом дворе такие нечасто появляются.

— Привет, котёнок, — окинув меня одобрительным взглядом, Антон обнимает мою талию и касается щеки губами. — Выглядишь — просто вау.

— Вау — это явный успех, — отвечаю ему в тон и дождавшись, когда пассажирская дверь откроется, опускаюсь на сиденье. 

Машина, протяжно взвизгнув шинами, срывается с места, и я машинально тянусь к ремню безопасности. Один из рефлексов, приобретённых мной в жизни «До». Он всегда просил пристегнуться. 

— Мы опаздываем? — уточняю, когда стрелка спидометра минует отметку в сто километров в час. — Ты говорил, что нас пригласили к семи.

— На Кутузовском может пробка собраться, — Антон шутливо усмехается: — Опоздаю — именинник будет полвечера на меня зверем смотреть.

Именинник — это его отец, с которым мне сегодня впервые предстоит встретиться. И не только с ним: ещё с мамой Антона и кучей других гостей, приглашённых на празднование его пятидесятипятилетия.

Удивительно, что я не чувствую по этому поводу ни малейшей нервозности. Ведь знакомство с родителями — это важное мероприятие, к которому принято подходить с волнением. Вдруг ты им не понравишься, и всё — прощай, лёгкость в общении, привет, неловкость.

— Волнуешься? — взгляд Антона спускается мне на губы, ладонь накрывает колено. — Притихла чего-то. Не парься, ладно? Мои нормальные. Под микроскопом тебя рассматривать не будут, биографию пробивать тоже. Ты им понравишься. 

Отец Антона — известный в Москве застройщик, уважаемый человек. Может, и правда лучше начать волноваться. Но нет. Я не волнуюсь. Выгляжу хорошо, а наивные глупости из меня давно перестали сыпаться. Остались в жизни «До».

— Бля, пакет с подарком, похоже, забыл, — Антон останавливается возле раздвижных дверей ресторана, для уверенности ощупывает карманы брюк. — Подожди пару секунд, котёнок. В машину сгоняю.

Я ловлю взгляд красивой брюнетки-администратора из-за стекла, улыбаюсь ей в знак вежливости и отвернувшись, рассеянно оглядываю парковку. Машины сплошь дорогие, с безупречными кузовами без единой севшей пылинки. Может, пора начинать нервничать? За дверями ресторана собрался высший столичный свет, а я студентка родом из провинциального Череповца.

Сердце вдруг приглушённо ёкает. Но не от волнения, а от того, что в противоположном углу парковки я замечаю чёрный Мерседес со знакомой зазубренной эмблемой рядом со стеклом. Встряхиваю головой так, что рискую испортить причёску. Глупая. То есть что за ерунда? Таких машин в центре Москвы полно.

— Ну что, идём? — взбежавший по ступеням Антон подхватывает мою талию, притягивая к себе. — Народу, чувствую, тьма. 

Эти слова он говорит азартно, с предвкушением. Он вообще такой: общительный, любит весёлые компании, часто и громко смеётся, чем первое время меня постоянно удивлял. При этом не пустой балагур, а совсем не глупый и добрый. Это благодаря ему у меня появился Банди. Антон как-то обмолвился, что рядом с домом его отца бродит бездомный щенок, которого грозятся пристрелить, и я его в тот же день забрала. Банди живёт у меня уже восемь месяцев, а с Антоном мы вместе чуть меньше трёх. 

— Глеб Фомич, здравствуйте! — Антон широко улыбается и жмёт руку плотному коренастому мужчине с седыми усами. — Как ваши дела, как здоровье?

Тот, кого он назвал Глебом Фомичом, говорит, что с делами и со здоровьем у него порядок, поздравляет Антона с окончанием университета, бегло осматривает меня.

— Это Тая, моя девушка, — представляет нас Антон. — Тай, это Бескудников Глеб Фомич, председатель Верховного суда…

— Хватит уже регалий, Антон, — отмахивается мужчина и коротко кивает мне: — Добрый вечер, Тая. Пойду я, молодёжь. Увидимся за столом.

Он уходит, а мы продолжаем прокладывать путь сквозь надушенную, с шиком одетую толпу. Я уже видела такую когда-то. В ней невольно крутишь головой, отвлекаясь на блеск украшений, искусно сделанный макияж и волевые мужские лица. 

Антон то и дело останавливается, приветствуя знакомых. Кому-то расслабленно улыбается, перед кем-то уважительно понижает голос, а после рассказывает мне, кого мы только что встретили. Это президент такого-то банка, это областной депутат, двоюродный брат отца, это режиссер Российского Фонда Кино, это заместитель начальника ГАИ города. Я внимательно слушаю и киваю, но волнения как не было, так и нет. Есть легкая взбудораженность тем, как тут красиво.

— Вижу отца, — объявляет Антон и плотнее сжимает мою талию. — Готова? 

— Напомни, пожалуйста, как его отчество, — прошу не без смущения. Антон его называл, а у меня, как назло, именно сейчас вылетело из головы. 

— Сергей Львович. Мама — Ангелина Викторовна. 

Улыбнуться, поздравить с днём рождения, сделать комплимент празднованию. Совсем несложно. Биография у меня не такая выдающаяся, как у большинства здесь, но я ведь сюда попасть и не стремилась. Это только из-за Антона. Я ни у кого ничего не просила. Такое слово я себе дала, что больше ни у кого и ни при каких обстоятельствах ничего не попрошу.