Двойник

Двойник

У каждого из нас есть двойник – я читал об этом в каком-то дурацком журнале, сидя в приёмной стоматолога. Автор рассуждал о совпадениях, об удивительной схожести, о замысле бога или вселенной... Он просто никогда не сталкивался со своим двойником. Настоящим. Не смотрел в лицо незнакомца, узнавая в нем себя. Странное это чувство. Как если бы твоё отражение решило взять отпуск и пожить по-своему. А ты не можешь приказать ему вернуться на место – за стекло, – потому что нет у тебя власти над ним.

 Когда я впервые увидел его, то решил, что мне почудилось. Померещилось. Просто лицо в толпе, удивительным образом знакомое. Но я забыл о нем почти сразу же. До следующей встречи.

 Я спускался в метро – в тот день выпал первый снег, ступеньки были мокрые и скользкие от следов тысяч ног, – когда меня толкнули в спину. Толкнули так сильно, что я потерял равновесие и упал, ударившись головой. Люди вокруг заохали, сердобольные старушки тянули ко мне свои слабые пятнистые ручки, а я смотрел вверх, на лицо двойника. Он равнодушно скользнул взглядом по мне и прошёл мимо.

 Я потерял его в толчее. Но уже не забывал о его существовании. С того дня я натыкался на него повсюду: в торговом центре, в холле кинотеатра, на пристани, в парке. И каждое его появление оборачивалось для меня неудачей. Я падал, терял вещи, однажды даже был избит. И всякий раз видел его лицо. Он как бы не замечал происходящего, был вне ситуации. 

 Сначала я рассказывал друзьям об этих случаях – представлял их этаким веселым анекдотом, забавной штукой, ну знаете, из серии "бывает же такое". Мы смеялись, шутили, что это потерянный брат-близнец и мы узнаем друг друга по родимому пятну. Было весело. Но только до тех пор, пока я не понял, что проишествия, связанные с двойником, становятся все серьезнее. 

 В начале лета мы отправились большой компанией отдыхать на водохранилище. Жара стояла необычайная – я не вылезал из реки. Отплывал так далеко, что берег превращался в тоненькую полоску, а люди – в муравьёв, а потом, едва ворочая руками, плыл обратно. Испытывал себя на прочность. В очередной заплыв, когда я перевернулся на спину, чтоб отдохнуть, что-то коснулось моей ноги. Я испуганно отбрыкнулся и рванул вперёд. Фантазия уже рисовала утопленника или стайку пираний, но я твердил, что это всего лишь рыба. Обычная, чешуйчатая, с жабрами. И без рук, которые схватили меня и потащили вниз. От неожиданности я даже не стал сопротивляться, только и успел, что захлопнуть рот. Миг – и надо мной зеленоватая толща, в которой пляшет мутное, размытое пятно солнца. Я забился, лихорадочно колотя конечностями. Мне удалось избавиться от чужой схватки и всплыть наверх. Но тут сзади что-то навалилось на плечи и стало заталкивать меня под воду. От нехватки воздуха жгло в груди. Я отбивался. Бил, попадая в что-то скользкое, мокрое, крепкое. Перед глазами кадрами мелькало небо, река, загорелое предплечье, лицо. Сузившиеся от злости глаза, пряди мокрых волос на лбу, на щеке шрам – точь-в-точь как у меня, память о падении с дерева. Я закричал. Без слов, просто завопил во все горло, не обращая внимания на брызги, летевшие в рот. Двойник стал топить меня с удвоенной силой: вцепился в затылок и держал голову под водой, пока я извивался из последних сил. В глазах уже потемнело, когда кто-то выдернул меня на воздух. Друзья заметили, что я нырнул и не всплываю. Никого рядом со мной они не видели, а мой рассказ сочли бредом. Шок. Солнечный удар. Галлюцинация. Все, что угодно, кроме правды.

 Я не стал убеждать их в том, что видел. Мне и самому порой казалось, что никакого двойника нет и в помине, что мой мозг просто выдумал все, но потом я вспоминал, как боролся в воде – боролся с кем-то определённо живым, оглядывал синяки и ссадины, оставшиеся после этого, и понимал, что он существует.

 И не просто живёт где-то рядом, в одном со мной городе, но и знает обо мне. Ненавидит. Но почему? За что? Вопросов было много, а ответов – ни одного. 

 Я стал осторожничать. Оглядывался, подозревая слежку, в людных местах старался жаться к толпе, боялся в темноте возвращаться домой. Если бы не работа и друзья, я никуда не ходил бы.

 От такого напряжения у меня начал портиться сон. Снились кошмары, в которых я встречал своего двойника и погибал. Раз за разом. Стоит ли говорить о том, что я стал нервным и дерганым?

 После очередной ночи, наполненной криками и ужасом, я ехал в автобусе на работу. Стоял, привалившись к поручню, и сонно таращился в окно – в пробке от скуки считал спешащих мимо. Среди потока хмурых прохожих выделялась фигура одного парня: загорелый, в яркой одежде, с наушниками на голове, он шёл вприпрыжку. Я и сам повеселел от его вида. Пока тот не повернулся лицом к шоссе и помахал, отвечая на чей-то приветственнный крик. Это был двойник.

 Пока я сходил с ума, ожидая новой атаки, он жил и радовался! И сейчас наслаждается тёплой погодой и отличным утром. Вон как улыбается. Здоровый, цветущий. Не у него трясутся руки. Не он по вечерам обходит квартиру, проверяя все окна и двери. Не ему все друзья советуют сходить к врачу, стыдливо отводя в сторону глаза. Наверное, в ту самую секунду страх и удивление переродились в ненависть. 

 — Откройте! Мне надо выйти!

 — На остановке, — не поворачиваясь, буркнул водитель. 

 — Откройте! Откройте! — заорал я, забил в стекло руками. 

 Дверь открылась, я выскочил на дорогу и побежал за двойником. Он успел отойти довольно далеко, но это было к лучшему: я хотел проследить за ним.

 В тот день я так и не попал на работу. Позвонил, наврал с три короба о плохом здоровье. Мне поверили – выглядел я в последнее время отвратительно. 

 Вслед за двойником я обошел половину города. Мы наведались в десяток офисных зданий, прокатились на метро, переходя со станции на станцию, с виду совершенно бесцельно, но я видел, как он обменивался какими-то свёртками с пассажирами. Потом он зашёл в больницу – меня не пустили – и пробыл там до вечера. Я сидел у входа и караулил, чтоб не пропустить его.