Двойной соблазн

Глава 1

КАРОЛИНА

- Стой, я сказал. Куда ты торопишься.

Широкая ладонь упирается в стену рядом с моей головой. Массивные перстни блестят в полумраке.

- Тэбе уже говорили, что ты красавица? - мою щеку опаляет горячее дыхание.

- Да, говорили.

- Вах, - он причмокивает. - Дэрзкая. Люблю таких.

В закутке возле туталетов темно. И в самом бильярде мало света, лишь лампы над столами, освещают зеленое сукно.

В зале играет популярная музыка.

Брякают удары кия по шарам.

Болтают посетители.

А директор снова зажимает меня в этом проклятом углу. Два туалета, мужской и женский, и рядом склад. В моих руках ключи и бутылка виски бармену для коктейлей.

В его руке...

Край моей белой блузки.

- Арнольд Борисович, - стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, - отпустите меня. Мне надо работать.

- А тэбе уже говорили, - в его голосе проскальзывает акцент, как и всегда, когда он принимает на грудь лишнего. - Что в этой богадельне хозяин я?

Вздыхаю.

- Да, говорили. А еще бармен сказал, что ему надо делать коктейли, - потрясаю перед директором бутылкой виски. Осторожно сдвигаюсь вдоль стенки. В нос мне пробивается острый запах коньяка, босс уже несколько часов подряд разыгрывает партии и пьет. - Арнольд Борисович, дайте мне пройти.

Его рука сжимает край моей блузки.

- Стой, не болтай. А тэбе уже говорили...что ты злая, - он тянет ткань, оголяя живот. 

Вздрагиваю и дергаюсь из его рук.

- Стой, я тэбе сказал, - Арнольд Борисович толкает меня к стене.

Черт.

Черт.

Черт, вечно мне не везет.

Другой работы я не найду. Никому не хочется трудоустраивать студентку всего на месяц, с сентября начнется учеба, и я все равно уволюсь.

Мне оставалось лишь август перетерепть, и я бы не увидела больше ни этих зеленых столов, с катающимися по ними шарами, ни порочно-блестящих глаз Арнольда Борисовича.

- Каролина, - мое имя он тянет, как песню. - Ты давно играешь со мной, - он улыбается, показывая мне ряд отбеленных зубов. - Задом виляешь в этих своих коротких шортиках...

- Я не виляю, - делаю еще одну попытку выдернуть у него блузку. - Это моя форма. Все официантки так ходят. Не только я.

- И всем официанткам нравится Арнольд Борисович, - нахваливает он себя и самодовольно поправляет галстук. - А тэбе уже говорили...

Закатываю глаза.

Сколько можно.

Мне дико не по себе. Аромат коньяка, смешанного с тонким мужским парфюмом кружит голову. Босс нависает. В его расстегнутой белой рубашке виднеется серебряная цепь на шее. Покрытая черными волосами грудь.

Это ведь мой директор. 

- Арнольд Борисович! - повышаю голос, когда его рука жестко, по-хозяйски, сжимается на моей талии. - Отпустите! - взвизгиваю.

- Ты меня достала уже! - рявкает он в ответ. Выплевывает мне в лицо. - Чэго ты ломаешься? Премию выпишу, - обещает.

Расширенными глазами смотрю в его гладковыбритое лицо и не понимаю, что делать.

Орать, звать на помощь?

- Мне работать нужно, - бормочу.

- Здесь я хозяин, Каролина, - напоминает босс. Задирает блузку выше, почти касается кружевной кромки бюстгалтера. - Нэ будешь трахаться - пайдешь на улицу.

Что?

Пораженно моргаю.

Да я с удовольствием пойду на улицу.

Прямо сейчас.

Немыслимо!

У меня слов нет.

Вырываюсь.

- Ну-ка стоять, - Арнольд Борисович, вдруг растеряв свою ленивую, хмельную расслабенность, хватает меня за шею. Сдавливает, смотрит в глаза. 

И я слышу.

Как внизу щелкает пряжка ремня.

Он брюки расстегивает, причмокивает губами.

Нет, боже мой.

На меня наваливается ступор.

- Я тэбя давно приметил - горячо шепчет Арнольд Брорисович, - Давно...да...- он пыхтит, вжикает ширинка. - А тэбе говорили...

Внутри меня что-то взрывается.

- Нэ говорили! Отпустите мэня! - ору и в волнении слова коверкаю, как это делает он. Вырываюсь и толкаюсь, и так же резко замираю. Его пальцы на моей шее сжимаются крепче, он мне и звука выдавить не дает.

- Тиха стой, - выдыхает он мне в лицо. - Пять минут. И пайдешь. Загинайся.

Он дергает вниз мои шорты. 

Не успеваю осознать, как вспотевшей ладонью удобнее сжимаю бутылку виски. И замахиваюсь.

Не по голове попадаю, по плечу ему, но этого удара хватает, чтобы стекло лопнуло, раскололось, и виски брызнул мне на руки.

Арнольд Борисович, визгливо, по-бабьи, орет:

- Ай, больна! Ай! Что творишь, дикая!

Острое горлышко вываливается из ослабевших пальцев. В испуге отскакиваю от директора и заверяю:

- Я сейчас все уберу!

Несусь в зал с мыслями, что минимум - меня просто уволят, а максимум - он вызовет полицию и меня арестуют за вооруженное нападение на босса.

Взмыленная забегаю на кухню, мимо повара к дальней каморке с моющими средствами и ведрами, она нам еще и вместо шкафа служит, персонал в ней оставляет вещи.

- Что тебе тут надо? - вырастает рядом со мной наш уборщик дядя Ваня, едва я распахиваю створки. Он жует пирожок и ревниво смотрит на тряпки. - Что потеряла?

- Бутылку возле туалета разбила, хочу убрать, - в испуге тараторю и наклоняюсь за брошенной в углу сумкой.

- Иди-иди, - масляной рукой уборщик деловито оттесняет меня в сторону, - сам уберу. Ишь ты. 

- Но мне надо...

Схватить сумку и бежать отсюда, на спринтерской скорости до дома.

- Иди-иди, - уже строже повторяет дядя Ваня. Недовольно зыркает на меня, как Цербер охраняет свою каморку. Он поправляет платочек, завязанный на женский манер. За работу свою держится крепко, зарплата здесь выше средней, а делать почти ничего и не надо, основной уборкой занимаются официантки, он лишь два раза в смену проходится по полу влажной тряпкой

Потерянно отступаю и смотрю на жирные пятна на блузке, оставшиеся от его пальцев.