Двуликий

Пролог.

Я сидел на коленях, уставившись на маленькие лужи перед собой. В них отражался тусклый свет фонарных столбов, стоявших по всему периметру огромного двора. Капли дождя стекали по моему лицу и телу, достигая запястий, на которых имелись свежие раны из-за тугих веревок. С моего разбитого виска капала кровь, попадая в заплывший правый глаз.

До моих ушей доносились болезненные стоны и звуки ударов. Если я подниму взгляд, то увижу, как охрана отца беспощадно избивает моих младших братьев. Мне нельзя давать реакцию, иначе им сильнее достанется. Они и так еле дышат.

На протяжении многих лет, мне приходилось прятать слабость к братьям, чтобы отец не мог использовать ее против нас. Это стоило мне огромных усилий. Я держал их на расстоянии и старался быть грубым с ними. Я не щадил их и порой жестоко наказывал своими руками. Но это был единственный способ спасти их. Мне пришлось стать их надзирателем и врагом, чтобы незаметно выполнять обязанности брата.

Я медленно поднял взгляд, подготовив себя к тому, что увижу. Все четверо моих братьев были связаны как и я. Их били резиновыми дубинками и хлыстами, словно они животные, а не люди. Рагнар сопротивлялся и хрипло рычал на охрану отца, во главе которой стоял Кода - первый подручный и правая рука. Моему брату было сложно издавать звуки, так как его голосовые связки были повреждены. Он всегда разговаривал шепотом и не мог громко кричать от боли. Отец лишил его этой возможности, постоянно царапая ему горло гвоздем.

Рагнар всегда был самым вспыльчивым из моих братьев. Он получал больше остальных, принимая на себя основной удар. Даже сейчас он пытался спрятать за собой Валериана, который не мог уворачиваться от ударов. Мой средний брат был слеп. Его лишили возможности видеть, потому что он имел слабость к чтению. Но даже будучи слепым, он находил возможность изучать что-то новое. Он тренировал слух, чтобы у него была возможность защищать себя. Но когда вокруг слишком шумно, он терялся.

Двое младших братьев-близнецов - Исаак и Алан, старались быть тихими, прижимаясь друг к другу спиной и пряча свои лица. У каждого из них был шрам на лице, который шел от самого лба до подбородка. У Исаака - справа, а у Алана - слева. Отец оставил им эти шрамы, чтобы ему было легче определить кто из них кто. Ублюдок не мог различить своих сыновей.

Я равнодушно смотрел на братьев, пока мою грудную клетку разрывало от желания побежать к ним и помочь, спрятать их. Полностью покрытые кровью, они страдали, не имея возможности защитить себя. Если бы не веревки на их руках и ногах, то каждый из них уложил бы как минимум двоих в таком состоянии. Но куда легче измываться над ними, когда у них нет возможности сопротивляться.

- Долго еще этот спектакль будет продолжаться?- холодно спросил я.- Я не в настроении смотреть боевик.

Справа от меня послышался смешок, сопровождаемый шагами моего отца, которые я знал наизусть. Они словно травма из моего детства. После них всегда было больно.

Отец схватил меня за волосы и, запрокинув мою голову назад, приложил дуло пистолета к моему лбу. На его морщинистом лице застыла свирепость. В серо-зеленых глазах мелькал гнев. Улыбка походила на оскал.

- Не притворяйся, что тебе наплевать на них,- процедил он, дергая меня за волосы.- Ты предал меня, ублюдок. Я всегда чувствовал, что твоя преданность была напускной. Но откуда столько смелости, Демон? Неужели ты не боялся, что я могу наказать твоих братьев, за твою ошибку?

- Мне нет до них дела,- равнодушно ответил я.- Эти выродки - твои дети. Хочешь наказать их - наказывай. Мое предательство не было связанно с ними. Я просто хотел получить твое место. Ты засиделся в кресле Префекта. Пора на покой.

- Сукин сын!- Он размахнулся и ударил меня пистолетом по скуле. Я стиснул зубы и опустил голову. Посмотрев на братьев исподлобья, я заметил, что их перестали бить. Все внимание переключилось на меня. Камень напряжения, давивший на грудную клетку, исчез.- Это я решаю, когда мне уходить на покой.

Отец спрятал пистолет за пояс и, забрав дубинку у одного из охранников стоявших позади меня, стал беспорядочно наносить удары по моей спине. Это будет продолжаться до тех пор, пока он не выдохнется, поэтому мне не оставалось ничего, как терпеть.

За двадцать восемь лет мое тело привыкло к боли и побоям. Я мог продержаться некоторое время, не издавая стонов и справляясь с пытками. Это раздражало отца, поэтому он не сдерживал сил когда бил меня. А я был слишком горд и принципиален, чтобы сразу сдаться. Моя выносливость и упрямство не всегда играли мне на руку. Но по крайне мере они сохраняли мое самолюбие.

Я поймал на себе взгляд серых глаз Рагнара. Он смотрел на меня умоляющим взглядом, прося сдаться. Он не хотел, чтобы я все это терпел. Но мы оба понимали, что моей смерти уже не избежать. Если умирать, то достойно. Я не буду просить пощады у отца. Ему доставит удовольствие моя мольба, и в конечном счет он все равно лишит меня жизни.

- Кто ты такой, чтобы метить на место Префекта?- Отец рычал и пыхтел от гнева и усталости. В такие моменты я понимал, что удары станут еще более ожесточенными.

Он ударил меня дубинкой по груди. Вместе с резким выдохом из моего рта хлынула кровь. Следующий удар пришелся по голове. Оглушенный им, я упал на бок. Перед глазами все расплывалось. Каждый вздох вызывал дрожь во всем теле. Темнота пыталась затянуть меня в себя, но я все еще держался.

Удары прекратились. К моему виску прижали дуло пистолета. Я не закрыл глаза. Я желал, чтобы мое зрение прояснилось. Я хотел как следует рассмотреть своих братьев и запомнить их.

Что их ждет после моей смерти за предательство? Кто позаботится о них?

- Ты должен был оставаться послушным псом.- Отец сел на корточки рядом со мной.- Но, видимо, я слишком сильно расслабил твой поводок, раз ты намеревался убить меня.

Из моего горла вырвался болезненный смешок. Мое тело слегка подрагивало. Я посмотрел на отца, который не выглядел довольным. Ему было мало моей боли. Он желал большего. Он хотел уничтожить мою душу. Разрушить ее полностью и наблюдать за тем, как я страдаю.