Эбввэ: Дорога Домой

Пролог

     Придя в себя, я попробовал пошевелиться, но вдруг почувствовал сильную боль в боку. Открыть глаза всё ещё не решался. Рядом кто-то стонал от боли, но на слух я не мог разобрать, кто это был. Хотя, вариантов не много, ведь мы с братом вдвоём оставались на крыше, чтоб прикрыть отход ребят. Боль в боку становилась все сильнее. Я попробовал пошевелить рукой, и та, хоть не очень послушно, но все же немного протянулась к источнику моих страданий. Внезапно, я почувствовал, что влез пальцами в какую-то скользкую дрянь, после чего всё-таки набрался смелости, чтобы осмотреться вокруг, и приоткрыл глаза. Увы, это мне ничего не дало:  откуда-то сверху на меня падал яркий луч света, - единственное, что рассекало кромешную  темноту, так что рассмотреть что-либо на тот момент не представлялось возможным. Встать я все еще не мог, потому постарался устроиться на полу поудобнее (насколько это возможно, когда речь касается холодной бетонной плиты) и погрузился в раздумья. В тот момент я жалел только об одном — что разрешил все-таки младшему брату остаться со мной, подставить под угрозу его жизнь, а ведь ему бы ещё жить да жить... Наконец глаза мои  привыкли к темноте и я рассмотрел дыру в крыше, через которую мы сюда выпали. Снаружи в неё били тусклые лучи света, на фоне которых медленно спускающиеся снежинки околдовывали своей красотой. Тихо, как тихо... Давно я не слышал такой мёртвой тишины. При попытке приподнять голову меня снова охватила волна боли, которую пришлось стерпеть в очередной раз.
    - Блин, угораздило же, - произнёс я еле слышно после того, как увидел торчащий из бочины кусок арматуры. Тут-то я и понял, что это за теплая жижа растеклась подо мной.
    Боль слегка отступила и меня сразу же начало клонить в сон. Закрыв глаза и запрокинув голову, мне стало совсем хорошо. Не знаю, по сути, я должен был испытать болевой шок и с испугу выдернуть из себя прут. Но на деле, события последних дней высосали из меня все силы. В этот момент ко мне подполз Влад, перепуганными глазами осмотрев лежащее перед ним тело, ухватил за плечо, которое я переставал ощущать, и начал меня тормошить.
     - Братишка, братишка, не закрывай глаза, слышишь, скажи что-нибудь, не молчи. - С каждым новым словом его голос усиливался и всё больше становился похож на то, как скулит самый верный друг человека. И мне ой как не хотелось оставлять его одного. Что ж, пришлось снова открывать глаза, и на этот раз данная попытка далась в разы сложнее. Когда всё-таки мои веки до конца раскрылись, я увидел чуть ли не плачущее лицо своего брата, и стало обидно от того, что я не увижу его взрослым. Тот же, в свою очередь, увидев, что я подаю признаки жизни, сразу обрадовался и на его лице засверкала улыбка.
     - Думал, теперь сможешь два пайка заточить? Фигушки тебе, - собрав силы, вдруг выговорил я. Что ж, даже на закате жизни не изменяю своим принципам быть весельчаком. Тем более в такой момент, пусть братик запомнит меня только позитивным, может ему так будет даже легче.
     Влад негромко хихикнул, затем снял с себя куртку, за ней рубашку, и начал разрывать ее, потихоньку подползая поближе к моему новому "брюлику". Соображалось как-то туговато, хотя, что он задумал, я догадывался.
     Лёжа неподвижно, боль почти не чувствовалась. А вот когда Влад начал меня переворачивать на противоположный бок, я ощутил адские страдания. Но опять стерпел, лишь слегка шумно втянув сквозь зубы большое количество воздуха. Брат все заставлял меня говорить, хотя мне в тот момент ничего в голову не лезло. Да и вообще, мой разум потихоньку отключался и мне стоило немалых усилий держать его в сознании. Однако, слегка распределив всю нагрузку, мои ссохшиеся губы начали читать классику, а именно стих, которому меня мама научила ещё до того, как отправила в школу.

Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормлённый в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном...

     Пока я пытался с выражением прочитать произведение Пушкина, брат уже приготовился избавить моё тело от лишнего куска железа.

Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно;
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: "Давай улетим!"

     Последнее слово произнести нормально так и не получилось. В этот момент брат набрался смелости, схватился за прут и начал его вытягивать. Я заорал во всё горло, хоть прекрасно понимал, что этого делать нельзя, но в этот раз удержаться не смог. Я всеми внутренностями ощущал каждый изгиб арматуры, который скользит по моему мясу. Стало холодно, скорее всего у меня жар, но я молча и очень шумно сопя, сжал зубы и пытался вести себя как можно тише, чтоб не привлечь внимание "иных". Влад второй раз дёрнул за железку и последнее, что я почувствовал, это то, как неровный конец арматуры режет моё тело изнутри. Я в последний раз крикнул и потерял сознание.
     В себя я пришёл уже в другой комнате, лёжа на расстеленном куске какой-то ткани; от того, что брат слегка тряс меня за плечи и вполголоса произносил моё имя. Когда я открыл глаза, он наконец остановился, заулыбался и протянул к моим губам флягу с водой. И это было как нельзя кстати. Во рту у меня пересохло ещё когда мы занимали оборонительную позицию на крыше. Сделав пару глотков, я перевёл взгляд на своё брюхо, которое было чем-то перевязано. Когда Влад успел все это сделать и сколько я пролежал без сознания? На эти вопросы я не получил ответа, так как вслух их произносить не стал.
     Братик наконец оторвал от моих губ флягу, закрутил её, повернул ко мне голову и тихо произнёс: "Чувак, мы окружены, нужно выбираться отсюда. Ты идти сможешь? - Не хотелось становится для него обузой, поэтому я даже не проверив свои силы, просто кивнул. - Вот и славненько, полежи тут, а я ненадолго отлучусь. Я мигом".
     С этими словами он подскочил и вышел за дверь. В комнате освещение было ужасное, поэтому что-либо разглядеть так и не удалось. Я лишь понял, что мы находимся в небольшой комнатушке, больше похожей на подсобку или кладовку. С одной стороны это хорошо, ведь твари, которые нас окружили в здании, плохо видят в темноте, видимо поэтому Влад и выбрал комнату без окон. Ну а с другой стороны, в случае чего, отсюда не было другого пути, а это, как показывает нам опыт, очень и очень плохо. Рана ныла. Я положил на неё руку и слегка придавил, сразу стало легче. В этот момент в комнату влетел Влад, держа в руках автомат, похожий на АК, хотя слету и в потемках, я не разобрал. Он подскочил ко мне, перекинул оружие за спину и со словами "Ну, что, погнали?" схватил меня подмышки и начал приподнимать.
     Когда я стоял на ногах, пропала уверенность в собственных силах. Ноги подкашивались. Меня бросило в пот, хотя тело знобило. Увидев это все, брат схватил левую руку и перекинул её через голову. Я сопротивляться не стал, хотя это мне не шибко нравилось, и мы отправились в путь.
     Выйдя из подсобки, перед нами открылся просторный коридор с окрашеными в синий цвет стенами и кучей мусора на полу. Влад, совершенно не думая, повернул направо. Видимо он уже хоть немного изучил план здания, пока я лежал в отключке. Минуты три мы двигались вперёд, и за это время я уже обрёл некую уверенность в своих движениях. Достав фонарик из кармана я подсвечивал им нам под ноги. Вокруг была волнительная тишина. Не люблю такие моменты. Постоянно кажется, что за тобой кто-то следит. Пройдя ещё немного, мы вышли к огромному залу, который, по факту, представлял собой очень большую свалку с  коробками, стульями, банками, какими-то тряпками и прочим мусором. Я почувствовал, что в этом месте что-то не так, и мой брат, видимо, тоже чем-то смутился. Обернувшись, он наткнулся на дверь, ведущую в комнату слева от нас. На улице уже темнело, поэтому нам срочно нужно было найти безопасное место. А в данном помещении сделать это было просто невозможно. Влад, не долго думая, начал тащить меня к той комнате, которая, как на первый взгляд ему показалось, была безопасной. Освещение в ней было слабым, так как единственное окно было завалено картонными коробками. Сразу у входа, практически перекрывая его, стоял стол, на котором тоже разместились какие-то коробки. Брат молча подвёл меня к этому столу, усадил на него, достал ПМ и вручил мне:
     - Держи хоть что-то на всякий случай, а я сейчас быстренько метнусь, разведаю что чего, и вернусь. - Я молча кивнул и взял пистолет. - Только смотри, там в обойме осталось патрона четыре, так что сильно не жируй, - и слегка улыбнувшись он положил мне руку на плечо, последний раз глянул в лицо, развернулся и скрылся в дверном проёме.
     Я решил попытаться стать на ноги, и держась рукой за бок, начал соскальзывать по краю стола. Медленно, не торопясь. Вот уже мои ноги касаются поверхности пола, покрытого линолеумом.  С неуверенностью я всё-таки соскочил со стола и твёрдо стал на ноги. Но руками ещё на всякий случай держался о торец деревянного произведения искусства. Я его так назвал, потому что стол этот был не обычным, а весь расписной, с узорчиками, выточенными фигурками, и его овальная форма сразу бросалась в глаза. Но в тот момент я на него не обращал внимания, ведь у меня получилось самому стать на ноги, и это не могло не радовать. Решив перепроверить сколько патронов осталось в магазине, я взял пистолет в руки и в этот момент, где-то сзади раздался шорох. По телу пробежали мурашки, и я развернулся настолько быстро, насколько смог. Шорох стих, но напряжение от этого не спало. Что находилось в другом конце комнаты, разобрать было практически невозможно. Да и самого конца видно не было. Из-за этого я даже представить не мог размеры помещения, в котором нахожусь. Сжав покрепче пистолет одной рукой и ухватившись за фонарик другой, я всё-таки набрался смелости посмотреть, кто или что там. В этот момент где-то недалеко начал раздаваться непонятный звук, похожий то ли на чавканье, то ли на то, как работает мясорубка на кухне. Про боль в брюхе я на тот момент забыл, и она меня не тревожила. Сделав глубокий вдох и затаив дыхание, направляя пистолет в сторону источника звука, я включил фонарик, и обалдел от того, сколько тут разных коробков. Пугающий меня звук находился где-то в глубине комнаты среди картонных кубиков и прямоугольников. Сосредоточившись и набравшись смелости, я всё же медленно начал продвигаться вперёд. Пройдя пару метров, в нос ударил неприятный запах, который с каждым шагом становился всё сильнее. Вдруг, посреди коробок я увидел что-то типа входа. Как-будто кто-то специально расставил их так, чтобы здесь остался проход. Судя по всему, идти нужно сюда. Пройдя через "дверной проём", я очутился в простом лабиринте, который кто-то сложил из картонных коробков. "Капец", - подумал я про себя, и выдвинулся в сторону непонятного звука, который становился всё ближе. 
     Постоянно оборачиваясь и ожидая нападения сзади, я сделал пару поворотов, когда луч фонарика упал на тело. Сердце замерло. В трёх метрах от меня, на полу, сидело нечто, похожее на человека. Черные, очень редкие, засмоленные, вперемешку с грязью и кровью волосы спускались ему до плеч. Лицо изувеченное, всё в порезах и гнойных опухолях. Пустые, чёрные глаза с оттенком красного были покрыты какой-то тусклой плёнкой. Без тени мысли, они медленно перевели на меня свой взгляд. Голое тело, с головы до ног покрытое язвами, напоминало мне ржавый металл. Стоя на четвереньках, еле сопя и хрипя, он тощей рукой держа окровавленный кусок мяса, тёр его об пол, оставляя кровавые разводы. Сгнившие пальцы с обломанными ногтями, из-под которых сочился гной, напряглись, будто эта тварь, опёрлась на них, как это делают бегуны перед стартом. Глядя на лампочку моего фонарика, он всё медленнее терзал ошмёток чей-то плоти. Желтоватые слюни, будто слизь, стекали из его рта. Нижняя губа была разорвана пополам, и одна половина безнадёжно мотылялась и билась о подбородок, залетала в рот и вылетала обратно. Медленно поворачивая голову, но не отводя взгляда от моего фонарика, существо начало еле слышно хрипеть и даже похрюкивать. Дыхание участилось, и рука с куском мяса в ладони совсем остановилась. На лице появился оскал, глаза прищурились, позвоночник выгнулся и, с писклявым криком рванув вперёд, тварь набросилась на меня...