Единственная

Пролог

Пролог

Камила

Не поднимая век, я вздохнула и моментально об этом пожалела. Заболело, казалось, разом всё, особенно голова. Яр пошёл за одеждой, я следом…

Глаза распахнулись сами собой. В палате было светло, аппарат в реанимации тихо пищал, а вокруг – никого.

— Эй, — позвала я изо всех сил, но голос был чуть слышен.

Если бы кто-то под дверью стоял, и то не услышал бы. Зато сил на это «эй» ушло немерено.

Повернув голову, я посмотрела на цифры на мониторе. Поняла только, что пульс у меня шестьдесят семь ударов в минуту – хоть сейчас вставай и беги.

— Эй, — предприняла ещё одну попытку. – Кто-нибудь меня слышит?

Меня никто не слышал. Я пролежала ещё с минуту, пока веки не начали слипаться. Где Яр? Что с ним? Если я здесь, кто-то должен был вызвать скорую или отвезти меня. Ярослав… Сердце сжалось от ужасающей мысли – что, если взрыв был не единственный? Если Фим сделал что-то ещё? Или полетевшие во все стороны обломки задели Ярослава?

Пить и так хотелось невыносимо, а теперь язык просто прилип к нёбу. Я сглотнула, ускользающим разумом пытаясь удержать картинку: Яр идёт к дому, я – за ним.

— Яр, — прошептала одними губами. – Ярослав…

— Проснулись?

Записывающая в карточку данные с монитора девушка в белом халате улыбнулась мне. Во рту было так сухо, что я едва могла говорить.

— Можно воды?

Она смочила мне губы ватным тампоном.

— Можно воды? – несмотря на ужасное самочувствие, меня охватило раздражение. – Я хочу пить.

Она помялась и всё-таки налила воду в стакан. Приподняла изголовье кровати и помогла мне сделать несколько глотков. Раздражение отступило вместе с жаждой, и я смогла осмотреть палату. Интересного в ней не было ничего – моя кровать, медицинская аппаратура, жалюзи на окнах и ни намёка на то, что Ярослав рядом.

— Ко мне кто-нибудь приходил? – спросила я.

— Доктор был утром, но вы…

— Я не про доктора.

Не ответив, она ушла. Ничего не понимая, я смотрела на закрывшуюся дверь. На сгибе руки у меня был катетер. Хотелось вытащить его, но я сдержалась. Свесила с кровати ноги и поморщилась от боли в боку.

Пяти минут не прошло, как в палате появилась женщина.

— Через час мы вас выписываем, — огорошила она меня.

Я так и хлопнула глазами.

— Через час? Но я же только пришла в себя.

Она посмотрела на монитор, в карту, которую держала в руках, и на меня. Глаза у неё были тёмные, а взгляд внимательный.

— У вас сотрясение средней степени тяжести, ушиб рёбер, порезы и ссадины. Нет необходимости оставаться тут, Камила.

Я приоткрыла губы.

— Где Ярослав? – спросила глухо.

— Какой Ярослав?

— Яр… Мой муж.

— К вам никто не приходил.

— Как не приходил? А как же… Кто меня привёз?

— Вас оставили у дверей. Да и… С вами была сумка, — она показала в угол. – Вот она. Ваши вещи сверху в пакете.

Я лишилась дара речи. Моя сумка? Вещи? Если это вещи, которые были на мне, почему они тут? В голове, усиливая боль, вертелось множество мыслей, но интуиция подсказывала, что ни на один вопрос ответов я не получу.

— Со мной должен был приехать муж, — повторила я.

— С вами никого не было, — решительно повторила врач и опять посмотрела мне в глаза. – Да… Эти результаты пришли только что. Она протянула мне листочек.

Я растерянно взяла его, но читать было слишком тяжело.

— Вы беременны, Камила. Срок маленький. Хорошо, что ребёнок не пострадал.

***

Держа в руках сумку, я вышла из больницы и села на первую подвернувшуюся лавочку. От слабости меня пошатывало. Как и куда идти дальше, я не знала. В пакете оказались не мои вещи – новые джинсы, тёплые кроссовки, свитер и серая куртка. Одеваясь, я всё ещё надеялась найти объяснение, но в пакете записки не оказалось, а сумку я открыть не успела – в палату то и дело кто-то входил. Зато теперь у меня было на это полно времени.

Я потянула за язычок молнии и не поверила глазам. Либо я брежу, либо это какой-то розыгрыш.

В сумке были деньги. Пачки перехваченных банковской лентой банкнот. Такого количества денег я в жизни не видела, только пару раз в кино. Поверх лежала папка. Когда я доставала её, руки дрожали.

В папке оказались паспорт и медицинский полис.

— Аристова Камила Руслановна, — прочитала я имя рядом со своей фотографией.

По паспорту мне три дня назад исполнилось девятнадцать лет. Руки дрожали всё сильнее, когда я перелистывала странички.

Семейное положение – пустота. Штампа в паспорте не было.