Единственный дракон. Замок княгини

Глава 18. Потайная дверь

Кантана попробовала размечать рисунок для вышивки — нет, всё не то. Ей хотелось дракона, чёрного и с зелёными глазами, как на мозаике, как у драконов с северных островов. Или можно с синими, как у самых ужасных больших чёрных. У её мужа синие глаза, удивительно яркого, почти сапфирового цвета, Кантана раньше ни у кого таких не встречала. И у племянника мужа такие же.

Соддийка остановилась за спиной Кантаны, разглядывая её работу. Та пыталась набросать силуэт дракона на холсте тонким грифелем. Вышло не так и плохо, но ей не нравилось

– Если хочешь, можно послать в город, там в лавках наверняка найдется немало вышивальных схем. Если хочешь именно картину из зала, позовём художника, пусть нарисует. Не молчи о своих желаниях, княгиня.

– Я постараюсь, – согласилась Кантана. – Да, я хотела бы схему по мозаике из зала. И ещё побывать в городе самой, погулять. Как считаешь, это можно?

– Тебе ничего не запрещено. Но князь будет против, чтобы ты ходила одна. Княгиня, наш маг просит разрешения навестить тебя. Примешь его?

– Навестить меня – здесь? – удивилась Кантана.

Князю Дьяну не нравилось, когда в её комнатах появлялся Вейр.

– Где пожелаешь, – Мантина улыбнулась. – В зале, на галерее, на балконе или здесь. Этому магу мой князь доверяет.

– Тогда здесь, – решила Кантана.

Ей вспомнились слова мужа о том, что в Изумрудном замке Джелверу пришлось специально защищать часть её покоев от нескромных глаз и ушей императорских магов. И как маг Годан навещал её, беседовал и грозил. Возможности магов столь велики, и так легко оказаться игрушкой в их руках! И что на самом деле значит тот факт, что она хозяйка здесь?

Хозяйка Шайтакана. Вейр говорит, что для неё это пока лишь слова. И явно никому не нужно, чтобы она занималась тут кухней, бельем и запасами в кладовых…

Нет, и с этим магом, которому доверяет князь соддийцев, она тоже будет осторожной.

– Здесь есть красивая мозаика, – сказала Мантина. – Да-да, прямо здесь, в гардеробной. Я любовалась ею сегодня утром. Такая яркая смальта, светится изнутри, а ведь ей очень много лет. Считается, что в прежнем мире мой народ достиг необычайных высот в этом искусстве.

– В прежнем мире?

– В том, который мы потеряли. Искусство мозаики, как и многие другие, принёс сюда мой народ. Тысячи лет назад, княгиня. Ты ведь знаешь об исконных драконах, которые жили здесь когда-то.

– Много тысяч лет назад?

– В ваших и в наших книгах есть разночтения, сколько именно. Но, без сомнения, очень давно.

– Об исконных драконах известно. Об исконных соддийцах, по-моему, нет! – пошутила Кантана, и Мантина тоже улыбнулась.

– Попроси князя прислать тебе книги из его библиотеки в Дарьявеле*, те, которые переведены на итсванский. Найдёшь там много интересного. Когда-то сюда пришли и соддийцы, и драконы. Потомки тех соддийцев и людей, населявших этот мир, и есть итсванцы, княгиня. Твой народ.

– Итсванцы – потомки древних соддийцев? Горные колдуны – наши предки? О нет! – не поверила Кантана.

– У нас так считают, – подтвердила Мантина спокойно. – Тогда, перед первым исходом, наш мир чуть не погиб, но предки сумели его спасти. При этом сила большинства из них сгорела, была высушена вся, до донышка. Те соддийцы и пришли тогда в этот мир, и они мало чем отличались от нынешних итсванцев. И с ними были драконы, чтобы их защищать. Этих драконов вы и зовёте исконными.

– Но люди всегда враждовали с драконами. Сражались с ними. Есть множество сказок, преданий об этом.

– Да, и это очень странно.

– Покажи мне мозаику.

– Это здесь, – Мантина распахнула маленькую узкую дверь в углу спальни.

Там была гардеробная: большое зеркало в узорчатой раме на одной стене, деревянные вешала, пока пустые, закрепленные на затейливо выкованных бронзовых крюках, большое окно с чисто отмытыми прозрачными стеклами, бесцветными, бледно-голубыми и бледно-жёлтыми, которые составляли узор. Мозаика украшала стену справа от окна, изображая полукруглую, чуть приоткрытую дощатую дверь, в которую... заглядывал дракон. Небольшой дракон. А точнее, маленький. Драконёнок. Чёрный и зеленоглазый. Он казался любопытным, веселым и совсем не страшным. Картина была набрана из мелких квадратиков яркой смальты и действительно как будто светилась изнутри.

– Мне нравится, – обрадовалась Кантана, – это надо вышить! Чудесно!

– Именно, – удовлетворённо улыбнулась соддийка. – Если я пока не нужна, то оставлю тебя, княгиня?

– Да, конечно, – безмятежно согласилась Кантана.

Она вовсе не нуждалась в служанке постоянно, как некоторые избалованные ленны.

– Вот этим звонком можно вызвать служанку, если что-то будет нужно. Но я вернусь совсем скоро. А если потребуется позвать меня срочно... – Мантина ненадолго задумалась, – просто выйди на шаг за порог, и я узнаю об этом.

– Вот как?! – удивилась Кантана.

– Да, я и Джелвер, и ещё сам князь, – сказала соддийка мягко, – княгиня, князь поручил нам заботиться о тебе, сам поставил сторожевую нить на твои комнаты и закрепил её силой Дьянов. Ни один из нас не заблудится в замке, как бы велик он не был, а вот ты можешь. Это временно, пока не привыкнешь.

– Хорошо, – приняла к сведению Кантана.

Это значит, что ей не выйти одной и незамеченной из своих комнат. Исключительно ради её же безопасности. Потому что у неё добрый и заботливый муж.

Она вернулась в гардеробную и остановилась напротив мозаики. Картина действительно была простой, и в то же время замечательной. Как раз за окном слегка разошлись низкие зимние облака, показалось солнце и изменился свет в комнате, и картина изменилась тоже, в ней появились новые краски. И веселье, даже лукавство на мордочке драконыша! Неужели эти звери могут испытывать такие чувства, как лукавство и веселье?

Могут же они танцевать в небе.

Стремясь рассмотреть цвета, мельчайшие нюансы картины, Кантана то приближалась на пару шагов, то отступала, то делала шаги в стороны – цвета мозаики играли, переливались, драконыш то подмигивал ей, то казался маленьким виноватым разбойником, который что-то опрокинул или разбил...