Его высочество – попаданец

ГЛАВА 16 Война не входила в планы небес, это был вклад баронов - 7. 02. 19

Зато за той самой башней, где я только что прятался от егерей, заметил нервно дёргающегося… челюсть отвисла, язык присох к нёбу, ноги мелко противно затряслись… Кира!!!

Кира! Кира! Кира!

Принц тянул себя за косу, вертел перед носом свои руки, трогал уши и щеки, а потом… сплясал, поднявшись во весь рост, танец африканских дикарей из легендарного племени Мумба-Юмба.

Если я вижу сейчас тело Кира там, где был сам, это выходит, что я…

Мысли смешались, жаром запылали щёки, меня трясло всего.

Дотронувшись до носа, до щёк без всяких прыщей, зато заросших щетиной так, как я никогда не зарастал, я закрыл глаза, чтобы перевести дух.

Читай я книгу о попаданце, которому прямо там в чужом и чуждом мире удалось вернуть своё привычное тело, я бы уже смеялся над тем, как он тупил, не веря в счастье быть собой, небритым, немолодым, скучным, не всегда порядочным, что там говорить, но собой!

«Это я…» - прогудел я хрипло и так тихо, что подпрыгивающий Кир и рванувший к нему Рединг не услышали моего мышиного писка.

Зато вопли принца-бастарда разносились надо всей крышей замка.

- Сашка! Ты совсем что ли? Они стреляют, а ты… - рот Рединга приоткрылся, похлопав глазами, принц-бастард спросил, - Кир?! Это ты?!

Кулак Кира, слабенький, неправильно сложенный, молниеносно шарахнул Редингу в лицо. Принц-бастард закрыл ладонями разбитый нос.

- Ки-и-ир? Ты-и-и? – пискляво передразнил принц Кир Рединга. – А ты хотел, чтобы я тихо сдох в чужом мире, в приюте для безумцев?

Рединг помотал головой, но ничего не ответил, вытирал кровь и осторожно трогал быстро опухающий нос.

- Ты себе представить не сможешь, через что мне пришлось пройти! Чужое тело! Другое, не моё! Чужие мысли! Привычки тоже не мои! Каждый шаг тяжёл. Каждый вздох труден. Каждый глоток горек. А мир… Там никто даже не смотрел в небо. Они считают пространство мира землями! Представь, принц-бастард, зем-ля-ми! – рявкнул Кир.

Нда… с точки зрения Кира, мы были очень приземлёнными, хорошо, что он не успел узнать, что второе название нашего мира – Земля, та, что под ногами, зато не свалишься. Ползаешь себе и ползаешь по земле, а небо… бог с ним, с небом… мы как-нибудь и на земле проживём.

Попасть бы обратно.

Я потёр ладонь об ладонь, мне стало холодно, одежда была тонкая непривычная, судя по размеру, Рединг позаимствовал костюмчик у одного из королевских рыцарей.

Ничё! Я – это я, это главное.

Я встал на ноги и станцевал что-то дикое древнее, танец выжившего охотника. Счастье моё было нехитрым и приземлённым, как я сам.

В этот миг, будто напоминая зарвавшимся людишкам о войне, около горгульи, которая находилась чуть ближе к Редингу и Киру, мягко шлёпнулся белый гладкий шар, похожий на искрящийся льдинками тщательно скатанный снежок.

Тихое шипение. Миг… и от горгульи осталась туча обломков величиной с ноготь. Меня мазнуло острым осколком по щеке, по шее и по руке. Но кровь, сочившаяся из царапин, не могла меня огорчить. Я не чувствовал боли сейчас.

Такая эйфория у меня была, когда я встал на ноги, заплатил кредитище, стал независимым. Счастье без границ, без единой тени, хотел бы вспомнить хоть что-то плохое, но не мог, словно выкурил сигарету с травой.

Но став собой до конца, я подумал, что бароны правы в этой войне.

Забери у меня кого-нибудь из родителей, я бы тоже дрался без всяких правил, мои мать и отец - часть меня, причём лучшая часть.

Баронские наследники на самом деле были заложниками, а король, принц-бастард, даже этот неженка и заучка – Кир оказались на тёмной стороне. Героями в этих небесах были бароны. Это мне было ясно, как день.

Желудок заурчал, кажется, Кир не затруднялся поисками еды, внутри было пусто так, что ещё чуть-чуть, и я протяну ноги. Теперь это было особенно неправильно.

«Я должен выжить. Я выживу», - прошептал я под нос.

Белый мыш покосился на меня, по-кошачьи выгнул узкую морщинистую спину, зашипел и улетел к Киру.

Кир по-прежнему орал на Рединга, а принц-бастард нехотя отругивался.

«Я не герой. Им я скажу, что мне дела нет до их Горнего королевства, до их этих грё…х небес, - думал я, - да, я – себялюбивая сволочь, мне нравится быть таким, тем более любой герой принял бы сторону баронов и их отпрысков! Всё это я им и скажу сейчас», - я шагнул в сторону Кира и Рединга.

Белый шарик, чуть искрящийся, как детский снежок, на который упал луч солнца, плюхнулся между замолчавшими Редингом и Киром.

Так бывает, даже с самыми лучшими бойцами. Увидев смерть в одном шаге от себя, парни замерли, вцепившись в друг друга. Я прыгнул к ним, повторяя свой идиотский трюк во второй раз за этот день, мне удалось пихнуть Рединга, он уволок за собой Кира за башню. Взрыв и мне посекло спину и задницу так, будто меня высекли розгами, точнее плетью, больно было до молний в глазах.