Эйлин, Эллочка, Элька

Пролог

Бам!

− Блядь! Как же больно-то, сука….

Бам!

Я откатилась в сторону и смогла открыть один глаз. Высоченный неопрятный мужик, от которого разило перегаром, потирал кулак со сбитой костяшкой. Сплюнул на пол и вышел, зло пробормотав нечто неразборчивое. Видимо об меня он костяшки и сбил, мразота – бабу бить! Да хрен бы с ним левую бабу, мало ли, как оно бывает, но, − меня?!

А с хера ли меня? Голова гудела, мысли слипались в кучу, не соображалось. Мужика я не помнила, да и думать мешало гудение в ушибленной черепушке. Вот же гондон… Чудом сгреблась, поднялась на четвереньки, распрямилась, держась за стенку. Стена была обклеена старыми пожелтевшими обоями в выцветший ржавый узорчик. У меня похожие когда-то были на съёмной студенческой халупе. Хохотнула, вот странное создание − человек: в голове шумит, кровавые сопли свисают, грудина болит, наверное, ребро сломано, а она − обойчики вспомнила времён молодости! От курица!

По стеночке доползла до ванной, тёмной и пошарпанной, в лучших традициях коммуналок. В мутном зеркале с белыми неаппетитными потеками отражалась худющая баба с недобрым взглядом из-под кустистых бровей. Глаза тёмные, посажены глубоко, уголки опущены. Губы тонкие, лицо вытянутое, нос  то ли сломан, то ли от природы с горбинкой. И вся эта красота расцвечена великолепным кровоподтёком во всю щёку. Баба и так была не ахти, а хуже её дело ещё и то, что это, мать его, была не я! Я, конечно, тоже не королева красоты, но не могла за одну ночь трансформироваться из невысокой рыжухи в эту вороную кобылу! Ну, и годков то мне уже далеко за…!

От созерцания удивительного отражения меня отвлекло шуршание. Я опустила взгляд, и чуть вздрогнула. На растоптанных тапках неопределённого цвета, свернулся, обхватив мои ноги, лохматый пацаненок. Чернявый, грязный, худющий! Года три, от силы. Он неслышно пробрался в ванну и приобнял меня за ногу.

− Мама? – поднял он на меня черные глазищи.

− Приплыли, − подумала я, и села на край ванны.



Отредактировано: 24.08.2021