Эльфийская академия: меч для принцессы

Глава 1.  Пролог.

Когда падаешь с крыши, понимаешь – все проблемы разрешимы, кроме того, что ты уже летишь с крыши

(из записок неудавшегося самоубийцы)

Боль отступает, сменяясь странной лёгкостью тела. Приоткрываю глаза. Белесый песок в часах опадает вниз тонкой струйкой, отмеряя истекающие мгновения бытия. Осталось совсем мало – на донышке верхней чаши. Дальше - конец.

- Меня зовут Алиса, - шепчу, из последних сил борясь с всё более охватывающей меня слабостью. – Алиса… Я вспомню…

Вязкая темнота наплывает со всех сторон. Кто я? Как оказалась на цепи в этом тёмном подвале, освещённым отвратительно смердящими факелами? И кто та сволочь, по вине которой это произошло? Пытаюсь разозлиться, но в душе - лишь усталость и опустошение. Свинцовая тяжесть век и наползающий на глаза белёсый туман… Я вспомню…

Мы с отцом в ресторане.  Он молчит и вяло шевелит вилкой говядину с черносливом. Рядом ждёт своей очереди не начатый стакан морковного сока. Есть не хочется. Море, вольно раскинувшись от горизонта до горизонта, дышит прохладой. Невысокие волны выбрасываются на прибрежный песок, окатывая мокрой пеной по-крестьянски основательную скульптуру Русалочки, присевшей на камень у самой кромки воды.  

- Послушай, Лисёнок …

Молчу. Море бормочет о своём, расплёскивая по волнам солнечные лучи и убаюкивает безмятежностью. Всё в прошлом. Мамины истерики, отцовские отлучки и нескончаемые, перерастающие один в другой скандалы. Лишь тепло воспоминаний о детстве. И их руки в короткие моменты ласки – добрые и заботливые.

- Довольно! – негромкий торопливый голос острыми камушками впивается в каждый нерв, выбрасывая из воспоминаний. Жизнь возвращается, а с ней приходит боль. Боль и страх. Ощущение связанных за спиной рук, огня во всём теле и полной беззащитности перед неизвестной реальностью.

- Воды! – бьётся в мозгу тот же равнодушный голос.  В лицо ударяет холодная вонючая жижа и тотчас стекает, забираясь в уголки рта противной кислотой. 

- Я слушаю…

Приоткрываю глаза. Я уже не в подвале. Передо мной – алая дорожка с затейливым восточным рисунком. Чьи-то золочёные туфли с загнутыми вверх носами.  Пытаюсь взглянуть выше. Вижу  полы жёлто-бордового балахона. Над ними – жилистое  лицо с коротким белёсым пухом на лысоватом черепе. Невзрачные серые глаза полны высокомерия. 

- Чего вам от меня надо? 

Пусть я не знаю, как здесь очутилась, но я не должна уронить достоинство.

- Кто твои родители! – рявкнул над ухом грубый хрипловатый бас. - Отвечай, тварь!

Некто смеётся неестественным сухим смехом… На мой лоб ложится мягкая тёплая ладонь…  Расслабленное тело чувствует тепло постели. Ладонь исчезает.  Слава Богу, это был сон. Всего лишь сон. Щурюсь, подставляя лицо раннему солнцу. Летнее небо бьётся в стекло, заливая  заоконье  голубизной. Потягиваюсь. Всё хорошо. Всё ОК. Я по-прежнему Алиса Корниевская,  ведущий менеджер по развитию банка «Наш город». Дочь любящих меня, но разведённых родителей. На часах пять тридцать. Можно ещё поспать…

- Ты где, малыш?

Снова кафе. Гляжусь в постаревшее лицо отца. Хотя нет. Он всё ещё молод, и никто из моих знакомых не даст ему пятьдесят. Он привлекателен и вполне доволен своей новой жизнью.  Лишь глубокие морщины в уголках глаз и на лбу да проседь в по-прежнему густой чёрной шевелюре выдают возраст.

- Да так. Детство вспомнилось. 

- Простишь нас, Алиса?

- За что? Вы сделали всё, что могли. 

Пытаюсь изобразить спокойствие. Да, они с матерью вот уже десять лет как счастливы. Каждый со своей семьёй и детьми, родившимися в новом браке.  А почему бы нет?  Они имели на это право. А я – на подаренную на четырнадцатилетие однушку в навороченной элитке и полную свободу в придачу. Для кого-то – мечта подростка, а для меня – тоска смертная.  Но я всё равно люблю их. И скучаю. Порой – до боли, до волчьего воя. И лишь звонки родителям да краткие поездки на море скрашивают мою жизнь.

Нудно-раздражающий треск мобильника. Шеф. Отец понимающе кивает. Он тоже вырвался с очередной деловой встречи.

- Да

- Ты где? – взвизгивает на другом конце Людкин голос. - Владимир Витальевич тебя обыскался.

- А что, он сам позвонить не мог? – откликаюсь я. – Сам послал меня в Выборг. Договариваться о покупке офиса.

-  Да…

Глубокомысленное мычание в трубке. Представляю выражение её коровьих осоловелых глаз. Хотела изобразить крутую, а в результате выдала себя с головой. 

А может, просто пыталась выяснить, сколько времени меня не будет в офисе. Если до конца дня, то шеф остаётся в полном её распоряжении. С сегодняшнего дня до воскресенья.  Пятница, одиннадцать утра.

- Прости, доча, - голос отца звучит странно глухо. – Забыл, что ты у нас бизнес-леди.

- Ничего, пап. А что случилось?

Смущённый, потухший взгляд Казановы, внезапно осознавшего бессмысленность собственной жизни.

- Я не хотел тебя расстраивать, но…  Ты должна знать.

- Что?

Дурное предчувствие скользит по сердцу мерзкой гадюкой. Только бы не здоровье. Ведь они с мамой ещё не старые и имеют право устроить свою жизнь.

- Я не твой отец. А  Надя не твоя мать. Мы взяли тебя из детдома.

Вздувшаяся чернотой закрыла полнеба и отразилась в потемневшей воде. Холодно. Ёжусь, кутаюсь в пиджак и застёгиваю его на все пуговицы.

 - Это правда?

Отец тянется к моей руке и гладит её тёплой, чуть шершавой ладонью.