Моей прабабушке
Елизавете Тимофеевне Кубанцевой
Кроваво – красное солнце медленно вставало из-за горизонта. Усталыми глазами она смотрела на последний рассвет в своей жизни. Ветрено будет. Она все знала, знала, что этот день ей уже не пережить. И хорошо. Устала. Очень устала. И сны эти окаянные одолели. Где она молодая, где живы Коленька, Николаша, Алешенька, Катерина….
***
Катя бежала к реке, баба Маша сказала, что Лизавета пошла белье стирать. Ах, как не терпелось сообщить новость, ах, как не терпелось поделиться.
- Лиза! Лиза! Лизавета! – закричала Катя, окликая подругу, полоскавшую белье.
Лиза обернулась и улыбнулась. Катерина бежала к ней раскрасневшаяся, коса растрепалась, видно, как только ушли, так побежала и она.
Лиза щурилась на солнце, ожидая ее приближения.
- Ну? Чего голосишь? – улыбаясь, спросила Катю.
- Лиза, Лизонька, приходили! – даже не переведя дыхания, выпалила Катерина, - Степушкины сваты приходили!
Лиза о том знала. Впрочем, знала вся деревня. Семья Катерины жила зажиточно, по местным меркам считай богато, Степан же особым богатством похвастать не мог. А Катю любил с детства и все ходил за ней. Отец же Кати был мужик хваткий, деловой, и дочерей отдал замуж по собственному разумению. Осталась одна младшая, любимая Катюша. О том, что дочка по Степке ночами вздыхает знал, да разве ж это дело… Вот и боялись молодые, тянули, даже бежать хотели. Только Степан рассудил, что не по-людски это. Не будет счастия, ежели не венчанным, без родительского благословения. И вот решился наконец. Катерина как лист осиновый дрожала, страшась отцова решения. А отец для себя все давно решил, не разобьет он Катеринкино сердце, толковый парень Степан, пусть сватов присылает.
- Ну? Чего ж тянешь-то? Что Кондратий Петрович ответил? – пряча улыбку, спросила Лиза.
Катя просияла.
- На Покров венчаемся, - ответила она и, засмеявшись, кинулась обнимать подругу.
- Ну вот и славно, вот и ладненько, а ты боялась, глупая, - ответила Лизавета.
Катя приложила ладони к красным щекам.
- Ой, Лизонька, как я боялась, как боялась!
- Отец тебя любит пуще жизни, разве ж мог он иначе рассудить.
- Лиза…А как оно? Жизнь замужняя?
Теперь рассмеялась Лиза. Они давно дружили, несмотря на небольшую разницу в возрасте. Лизавета уже была мужней женой, матерью, а Катерина только вот невестой стала.
- Ох, не торопись, Катя, все узнаешь, все узнаешь.
***
Воротившись домой, Лиза развесила белье и вошла в дом. Муж был дома и был явно чем-то озабочен.
- Алешенька, случилось чего? – нежно спросила Лиза, кладя руку на мужнино плечо.
Мужа она любила и гордилась им. Алексей был красив, высок, офицер при орденах, а она кто? Обычная себе была и вот любовь у них вышла. Любила она его всем сердцем, даже сына назвала его именем – Алексей Алексеевич.
Алексей обернулся и обнял ее. И молчал. Тревожно стало Елизавете. Она отстранилась и заглянула мужу в глаза.
- Ну?
Алексей вздохнул и отступил.
- Мужики сказывают, красные идут.
- Так не новость, Алешенька, разве ж первый раз?
Муж покачал головой.
- Не совсем те красные, Лиза, эти почище бандитов будут. Новые отряды народной милиции.
Предчувствие беды ледяной рукой сжало сердце.
- Ну пусть идут себе, чего нам, ты же не участвуешь ни в чем, - заволновалась Лиза.
Алексей снова вздохнул и не ответил.
Вышел на крыльцо, закурил. Никогда не курил в доме, чем Лиза любила хвастать перед соседками. Она вышла следом и молча встала рядом.
- Вот что, Лиза, - помолчав начал Алексей, - Ежели чего со мной случиться, ты траур относи и снова замуж иди. Женщина ты видная, да и пацану мужская рука нужна.
- Господь с тобой, Алешенька, что с тобой случится? – обомлела Лиза, - мы старость вместе встретим, правнуков поняньчим.
Алексей усмехнулся в усы и покачал головой.
- Дай Бог, Лиза, только рад буду.
***
Алексей оказался прав и через неделю в деревню вошли красные. В то смутное время появление любых людей в форме, вне зависимости от их политических воззрений, не сулило населению ничего хорошего. А эти, в кожанках, так и вовсе лютовали как звери дикие.
Возглавлял опергруппу Яков Калюжный. Молва принесла следом прозвище - Яшка Ирод. Молодой, красивый, горячий, он считал, что ему позволено все. Сидевший за карманные кражи при старом режиме, теперь стал сам вершить закон и порядок. Всеми способами. Как, впрочем, и наводимый им закон и порядок были подвластны его воле как портовая девка. Куриловка замерла в страхе.
Лиза и Катя шли с воскресной службы, когда Яшка с друзьями увязался следом.