Элли идет

Элли идет

Элли идет в Изумрудный Город.

Топ-топ-топ – стучат башмачки.

Дорога из желтого кирпича убегает вперед. Рядом будто щенок резвится Тотошка. Элли согласна: как прекрасно вдохнуть полной грудью! Как же ярко светит осеннее солнце! Элли кажется, сейчас осень. Может, сентябрь, а может быть, конец августа – деревья усыпаны золотыми плодами, грозди винограда бархатно-сини, а сквозь просветы в садах видны человечки, склоняющиеся к колосьям. Они что-то поют, но Элли не понимает ни слова. Девочка хмурится, останавливается, сходит с дороги, и голоса жевунов заглушают сороки:

- Ты видела!

- Ты слышала!

- Ты знаешь!

- Новости!

- Тр-р-р-рясет!..

Даже птиц она понимает не сразу. Пожалуй, Тотошка единственный, с кем Элли смогла бы сейчас говорить. Девочка гладит друга по голове, чешет косматое горло и вдруг зевает, прикрыв рот ладошкой. Тихо бормочет:

- Гадость…

Элли срывает грушу, вместе с Тото выбирается из-под деревьев.

К платью прилипла травинка.

* * *

Элли идет в Изумрудный Город.

Топ-топ-топ – стучат башмачки.

Дорога из желтого кирпича мерцает при свете звезд. Круглая луна похожа на спелую дыню.

Длинные тени девочки и Тотошки бегут впереди. С обеих сторон к ним подступают деревья. Справа, слева, вверху – когда смыкаются кроны, - вспыхивают красным глаза.

Ухает филин.

Ставший холодным ветер треплет косички, играет с платьем. Кажется, это тафта. Определенно, тафта. Только она так шуршит при ходьбе: громко-громко, почти заглушив башмачки и скрип показавшейся из-за поворота телеги.

Элли оборачивается и крепко сжимает ошейник Тотошки.

- Тпр-ру!

- Стою, - сонно отвечает лошадь.

- Девочка, что ты делаешь ночью в лесу? – наклоняется с козел старик. От его седой бороды пахнет сыром и табаком, позади, как гора, возвышается стог.

- Иду, - улыбается Элли. Тото, шумно вдыхая воздух, пристально смотрит на незнакомца.

- Идет! – смеется старик. – Я вижу, что не летишь! Куда идешь?

- В Изумрудный Город.

- О как! В сам Город! А где родители?

Элли молчит, и смех старика-жевуна становится кашлем.

- Я довезу до Широкой Реки, - говорит он. Сдвигается в темноту. – Садись.

Элли пожимает плечами, устраивается рядом на козлах. Горячее сено щекочет шею, шелестит на ветру. Копыта лошадки звонко стучат по дороге: цок-цок-цок-цок. Тотошка бесшумно скользит за телегой.

- Есть хочешь? Держи. – Старик, не дожидаясь ответа, протягивает пирожок.

Элли разламывает сдобу, слизывает с пальцев повидло:

- Спасибо.

- Волчонка бы твоего подкормить…

- Ему не нравятся яблоки.

- Ишь ты… - коротко смотрит старик. Молчит, но ехать в тишине ему скучно: – В Городе тебя ждут? К кому ты идешь?

- В Изумрудном Городе живет мой брат, - помедлив, отвечает Элли. – Я хочу сделать сюрприз.

- А дорогу-то знаешь? Город тебе не деревня!

- Знаю, - улыбается Элли. – Мимо сторожки Дина Гиора, прямо, налево и снова прямо.

- До самого Дворца, - веселится старик. Колеса телеги дребезжат вместе с ним, сено трясется, подпрыгивая на ухабах. – А то и до Дворцовой кухни! Угадал?

Жевун толкает девочку плечом, подмигивает. Элли не совсем понимает о чем он, но тоже смеется.

- Внук моей четвероюродной кузины поваренок. Увидишь Балуоля – передай ему поклон от Према Кокуса. От меня.

- Хорошо, - обещает Элли.

- Работы на кухнях полно, Великий Гудвин каждый день кормит всех горожан! Не боишься?

- Нет, - отвечает девочка. Закатив глаза, украдкой переглядывается с Тотошкой. Тот фыркает, притворяясь, будто нос запорошило пылью.

- И то правда, - одобрительно кивает старик, - что бояться труда. Не пропадет, не впустую, как в Подземельях… Слыхала, птицы болтают, все короли проснулись? У марранов тряхнуло, а внизу завалило Источник Забвения. Утром встали – чем поить королей? Нечем! Ну они им направят!

- Иду, - услышав «ну», моргает лошадь.

- Иди, Ромашка, иди…

- Вода ушла в трещину, - поправляет бантики Элли. – На самом деле, королей не поили, их держали в Источнике. Чем глубже, тем дольше спишь. Из-за землетрясения вода ушла в трещину, и все проснулись.

- Да? – удивляется старик. – Откуда ты знаешь?

- Птицы болтают…

Чаща становится гуще, ветки над головой ненадолго сплетаются в купол шатра. Старый Прем Кокус достает трубку, кресало, и во мраке вспыхивает огонек.