Элоиза, дочь короля

Пролог

– Поехали! Будет классно! – убеждал меня Даня. И я согласилась.

А сейчас, стоя на краю обрыва в самом конце длинного каменного языка, что нависал над водной гладью, я смотрела вниз на бушующий океан и не могла решиться. Я испугалась. Всё моё нутро сжималось от дикого, необузданного страха. Таких острых ощущений я не испытывала никогда.

– Элина, – рассмеялась Катя, моя близкая подруга, – не трусь! Мы уже по разу спрыгнули и, как видишь, живые и даже вполне здоровые. Пара синяков не в счёт.

Я сглотнула вязкую слюну. Всё во мне кричало: "Не делай этого!" И мне стоило бы послушаться внутреннего голоса. Но нет же, поддалась уговорам и заверениям, что ничего страшного со мной не случится.

Прикрыла веки, вдохнула наполненный солью воздух. Адреналин ещё мощнее забурлил в крови, сердце застучало где-то в горле, и я, почему-то разогнавшись, прыгнула вниз, раскинув руки, как крылья.

Даня и Катя что-то кричали мне вослед, но я уже не слышала. Я летела навстречу камням. Не воде.

Понимание того, что это конец, ко мне пришло не сразу. Да и было ли оно? У меня нет ответа на этот вопрос. Удар был таким, что из глаз посыпались искры, и я потеряла сознание, а шустрая волна слизнула моё тело, забирая его в глубины океана.

Не знаю, бред ли это умирающего человека, но я тонула и смотрела вверх, на лучи солнца, ласково целующие поверхность воды. А изо рта вырывались последние пузырьки воздуха, окрашенные в алый цвет. Цвет моей крови.

И в них (пузырьках) я видела всю свою недолгую, но такую счастливую жизнь: вот родители ведут меня в первый класс, вот Даня забирает меня из универа, вот я получаю предложение в одной из лучших фирм на должность помощника главного инженера. И это сразу после университета! Без связей, знакомств и взяток.

Но тут картинка сменилась: твёрдой рукой я делаю разрез брюшной стенки – лапаротомию, собираясь спасти очередную жизнь. Это точно была я, хотя внешне мне было лет пятьдесят. И черты лица совсем другие. Даже голос не такой, как сейчас.

Пузырь лопнул, а в следующем мелькнула женщина под два метра ростом, с серой косынкой на пшеничных волосах, вяжущая солому в тугой сноп, и я тут же поняла, что это тоже я. И у меня отчаянно привычно ломит поясницу, кропотливый труд не приносит радости измождённому телу, но успокаивает душу: будет что продать на рынке, и зимой семья будет относительно сыта.

Но и это видение исчезло. Следующее кардинально отличалось от всех предыдущих: я была мужчиной и лихо скакала по бескрайним прериям на гнедом коне в широкополой фетровой шляпе, с револьвером наперевес...

Последнее, что мелькнуло, – это лицо мамы, мамы, которая была в этой жизни. В последней. Она ласково улыбалась мне, в добрых глазах плескалось море любви и обещание, что всё будет хорошо.

А потом воздух закончился полностью, и грудь сдавило пудовыми гирями. Сотни ножей взрезали нутро. Но даже кричать я не могла. Даже это было мне неподвластно.

И мир погас…