Ершов. Страх.

Ершов. Страх.

Олька приехала в аэропорт с запасом времени и пожалела.

Когда шла к стойке регистрации она, конечно же, увидела Ершова. Удивилась? Нет. Понимала, что он тоже может лететь на праздники домой. Скорее хмыкнула – рейсов много, почему же ей «повезло» лететь одним самолетом?

Раздосадовало, что он стоит в окружении друзей и своей новой пассии Ирмы, а она приехала одна. Ну да, парни тоже летят домой. Только что это меняет? «Хочу тоже группу поддержки! Хочу быть маленькой слабой девочкой и чтобы меня защищали».

Как бы ни замедляла Олька шаг, расстояние до стойки регистрации неизбежно стремилось к нулю. Шаг. Еще шаг. Еще.. Неизбежность гулким эхом каблучков била сознание. Сквозь этот гул, стремительными стрелами летели мысли: «улыбка», «прическа», «макияж», «что на мне? - джинсы?»…

- Оля!

Олька даже зажмурилась от неожиданности. Вот так и начинается вера во все сверхъестественное. А обернувшись, вообще потеряла дар речи. Вот к чему все это? У стойки регистрации ее ждала проблема «Ершов», а к ней, радостно улыбаясь, наперевес с букетом молочно-белых роз, мчалась проблема «Глеб»..

«Нужно научиться четко формулировать свои желания». «Сама хотела поддержки». «Что мы имеем? Где-то должен быть выход! Итак: Первое – Ершов. Второе – Глеб. Третье – Букет.. Стоп! Букет!»

- Глеб, что ты здесь делаешь? – искрилась улыбкой Лелька.

- Прости, хотел застать тебя дома, но не успел. Приехал тебя проводить.. Ну и поздравить.. с праздником.. наступающим.. – парень то ли смущался, то ли делал вид, что смущается..

С Глебом у Ольки были сложные отношения. Впрочем, как и с Костей, Сергеем, Славиком.. Своей яркой внешностью Лелька притягивала внимание парней, кто был посмелее – старались преодолеть китайскую стену дружеских отношений. Играть в сюси-пуси, Олька не любила и сразу жестко карала захватчиков. Но были и те, которые не лезли на рожон, а тихо сидели «в засаде» выжидая удобного момента. С ними было труднее – активных действий нет. Есть намеки, но они такие эфемерные, словно майский ветерок – и теплый, и свежий одновременно. Не придерешься.

Олька уткнулась в букет. Цветы были прекрасны и прекрасно спасали ее сразу от двух неловкостей. Неловкость номер один – Ершов и неловкость номер два – Глеб! Бинго! Хотя почему двух? – трех! Розы, своим присутствием, своим ароматом, своей молочной нежностью забили «трехочковый» в корзину новой пассии Ершова.. Ольке определенно нравились эти цветы. Нежность бывает очень, очень опасной!

Ершов с компанией отправились в накопитель, а Олька осталась с Глебом, стараясь оттянуть время. 

Время.. Вот от кого не спрячешься за шикарным букетом. Оно то стремительно летит, то тянется.. Сегодня словно бы решило свести с ума – время замирало, когда Олькины глаза упирались в спину Ершова, когда Олька ловила звуки его голоса, его бархатного смеха.. И это же время, в те же секунды, со скоростью света приближало неминуемость разговора. 

Она вдыхала ласковый аромат роз, смотрела на Глеба и активировала все свои жизненные ресурсы, проверяла свои доспехи. 

Иногда Любовь, ветреная рыжая девчонка, будто сошедшая с картин Юк Сим Вон. Рыжие кудри веселятся на ветру, выдумывая новые приключения. Солнечные зайчики озорством горят в серых глазах. Печатью веснушек отмечены поцелуи. Рыжая даже не замечает, сколько боли приносят, подстроенные ею, романтические приключения.

- Олька, тоже домой?

- Вместе летим?

- Ты надолго? Когда возвращаешься?

Ольку осыпали вопросами и улыбками. Иногда не обязательно смотреть на человека, чтобы видеть его. Отвечая на вопросы и шутки парней, она видела Ершова. Видела, как он отдал Ирме небольшую спортивную сумку и потянулся к Ольке. Без слов забрал ее ручную кладь. Оля разжала кулачок, не потому, что он внезапно дотронулся до ее руки, а потому что не видела смысла сопротивляться. Зачем затягивать? К чему эти брачные игры носорогов? Она все сознание направила на то, чтобы продолжать милую беседу с парнями, чтобы на ее лице не отразилось бегущей красной строкой внезапное прикосновение. Чтобы ее глаза не выдали игры разума, который атаковал вопросом «зачем? Зачем он это делает?».

Два часа полета. Вырванные из просвета между облаков воспоминания последнего разговора. Где-то прочитала, что облако весит в среднем  восемь тонн. Она уложила столько облаков на небо своих воспоминаний, почему же тогда они снова вылезли? Почему сквозь перистые и кучевые она снова слышит его слова?

- Понимаешь, ты очень хорошая..

«Прямо как в романе. Теперь скажи, что не достоин меня»

- Ты сможешь найти себе хорошего парня, который будет тебя ценить.. и любить.. А я останусь с ней. Я такой же, как она..

«Банально. Но больно» 

Она видит, что он прячет взгляд. Знает, что он скрывает. Чувствует его страх. Страх, что не сможет выпутаться из своей же сети. Что не сможет забыть. Она видит, что больше всего его пугают его чувства, и он бежит от них. Он, круша и ломая все, убегает не от Лельки – он бежит от себя. 

 А Олька.. 

Олька танцует танго. Не замечая настороженный взгляд мамы, Олька танцует танго. Вместо того, чтобы отдохнуть после перелета, устав от маминых расспросов и угощений младшей сестры, Олька танцует танго. Первая любовь Ольки – это танго, страстное, кричащее и замирающее. Танго в красном платье на черном паркете. Танго, острое как  молния штормового неба и сильное, как водопады Латинской Америки..Танго, разрушительное, как цунами и, украшенное россыпью малиновых звезд..

Сложно объяснить, почему я упорно не хотела принимать разрыв Ольки и Ершова. «Он посмотрел на нее так, будто знает о ней больше, чем она сама» - как то так. Понимаешь, но вкус слов  постоянно соскользнет с языка и вместо  вкуса постоянное послевкусие. Словно ниточка воздушного шарика. Которая вырвалась из рук, но еще близка. Хватаешь за нее, но она постоянно ускользает, оставаясь рядом.

Ершов был первым, кто сломал мой песочный замок «мужчины, как папа». Его сложно назвать