Ещё раз про Цусиму

Ещё раз про Цусиму

Посвящается всем героическим попаданцам —

прошлым, настоящим и, конечно же, будущим

Оказывается, так бывает. Бац — и всё. Нет, Никита, конечно, видел, что в этом месте с карниза крыши свисала хорошая глыба льда. Но вдоль пятиэтажки так удобно было срезать путь. Обычно Никита смотрел вверх и, убедившись, что глыба на месте, быстренько перебегал опасное место.

Но в этот раз всё пошло не так. Сверху послышался какой-то треск, и Никита успел только поднять голову. И перед глазами тут же всё померкло…

Больше всего Никита любил читать книги про попаданцев. Он зачитывался подобной литературой почти до самозабвения. Он уже всё знал, что да как в ту или иную историческую эпоху. И даже в далёком-далёком будущем в далёких-далёких галактиках. Хоть ночью его разбуди, всё мог рассказать.

В особенности Никита любил рассуждать о том, какие ошибки и в какое время совершали наши предки. Это был его любимейший конёк. Порой его даже не слушали, но такой пустяк никогда не останавливал Никиту.

Никита не то чтобы мечтал сам стать попаданцем, но подобные мысли иногда проскакивали. Особенно в те моменты, когда надоедала однообразная планктоническая работа в офисе.

Однако то, что случилось, совершенно выбило Никиту из колеи. Он не знал, все ли погибшие куда-то попадают, или только у него так получилось.

В первое время он ходил будто в тумане и ничего не соображал. Из-за этого его даже поместили в корабельный лазарет. Несколько дней Никита просто приходил в себя.

Теперь он был вовсе не Никита, а был матрос Пафнутий на военном корабле «Аврора». Но приходил он в себя не столько от этого, а столько от того, что ему накостылял боцман за то, что замешкался на палубе. А замешкался Никита из-за того, что пытался сообразить, как выполнить даденную ему команду.

Хорошо, что тело Пафнутия оказалось крепким и привычным к подобного рода увещеваниям. Будь Никита в своём старом, тщедушном теле, давно бы уже скопытился.

А потому Никита быстро пошёл на поправку и через несколько дней его уже выписали из лазарета. Но тут нарисовалась другая беда. Оказалось, что Никита-Пафнутий не знал или не помнил своих обязанностей по судовой роли.

Его пришлось обучать всему заново. Подобное помутнение корабельный доктор списал на тропическую жару и тяжёлую руку боцмана. Никого это даже не удивило, все просто пожали плечами, будто каждый день сталкивались с подобными явлениями. Ну, случилось — и случилось. На флоте, как понял Никита, вообще не было принято утруждать себя излишними размышлениями. Поучил команду — и вперёд, так сказать, в омут.

К счастью, тело, руки и ноги Пафнутия прекрасно помнили основные движения и навыки. У самого Никиты, конечно, тоже имелись кое-какие познания, почерпнутые из книжек про попаданцев. Правда, на поверку все они оказались какими-то обрывочными и большей частью не соответствующими действительности. Как говорится, лучше один раз увидеть самому, чем сто раз прочитать про это в книжках.

Но в скором времени Никита исполнял команды, будто никогда и не был офисным клерком и не жил в далёком XXI веке. Пришлось ещё привыкать к новому имени. Но несколько хороших затрещин от боцмана живо приучили его откликаться на имя Пафнутий

Служба была тяжёлая, некогда было и голову поднять. Никита на своём горбу понял, что такое рабство, и теперь сожалел, что раньше ругал и не ценил свою лёгкую, а тогда казалось — тяжёлую, работу. Там за невыполнение работы могли пожурить и даже лишить премии. А тут могли начистить котелок, и даже лишить жизни. Эх, где же его удобное и мягкое кресло…

Но с корабля деваться было некуда. Никита постепенно начал вникать и понимать всё происходящее. Трудно было узнать, в какое время он попал и куда направлялось судно. Нельзя же просто так взять и спросить у других матросов:

— Что-то жарковато, сегодня, братцы. А не подскажете ли, какой нынче год и куда мы вообще плывём?

Через разговоры он потихоньку узнал, что корабль «Аврора» шёл в составе 2-й Тихоокеанской эскадры через тропические моря и направлялся во Владивосток.

Никита, как узнал об этом, подскочил как ужаленный.

— А Цусима уже была? — спросил он.

— Какая такая цусима? Ты что такое городишь? — отвечали ему товарищи.

Никите пришлось прикусить язык. На него и так-то все косо посматривали после лазарета, а тут вообще могли принять за сумасшедшего.

Никита лихорадочно принялся соображать. Он помнил, что должно было быть Цусимское сражение, которое не предвещало ничего хорошего. А вот с определением даты сражения у него возникли трудности. С датами у Никиты всегда была беда.

Хорошо, когда сидишь у себя дома в XXI веке, и можно в любую минуту глянуть в интернете ту или иную информацию, которая тебе нужна. Даже запоминать особо ничего не требуется.

Дело ещё усложнялось тем, что дат, вообще говоря, было две. Одна дата по старому стилю, а другая — по новому. Никита, несмотря на свои многочисленные познания, помнил довольно смутно, как такое получилось, но что-то такое было. Вроде как в этом был виноват Ленин.

Целый день Никита пытался вспомнить дату и опять ходил словно в тумане. Но его быстро привёл в чувство матрос Володька. Правда, не намеренно и не самым лучшим способом. Он уронил Никите на ногу бухту. Было больно, но зато очень действенно.