Если вышним силам будет угодно...

Монахиня держалась так, будто это она возглавляет отряд из четырёх стражников, а не они сопровождают женщину до тронного зала. Маленькая, хрупкая, в чёрной хламиде с капюшоном, в глухой серой маске - представительница ордена Наследия стремительно шагала по коридорам дворца, опережая своих конвоиров. Только раз она сбилась с шага - когда хотела свернуть на старую лестницу и внезапно обнаружила перед собой глухую стену.
- Там несколько лет назад ступени обрушились, - пояснил один из сопровождающих. - Как раз на принца Эдварда, светлая ему память. Теперь в обход надо, через галерею. Дозвольте, я дорогу покажу?
Маска чуть заметно шевельнулась. Должно быть, это означало согласие, потому что весь дальнейший путь монахиня шла позади стража и даже не пыталась его обогнать. Впрочем, перед высокими двустворчатыми дверями солдаты и сами замедлили шаг. Под своды тронного зала женщина, согласно традиции, должна была войти в одиночестве.
Тонкая рука в чёрной перчатке толкнула створки, и они легко подались внутрь. Женщина сделала несколько шагов по узорчатому полу и замерла, склонив голову перед монаршими особами. Они все были здесь: принц Бартоломью, высокий и темноволосый; принц Гарольд, сутулый и невзрачный; принц Айвор, изящный и стройный; принцесса Маргарет, гордая и неприступная. И, конечно, король. Его Величество, Рейнолд Второй, Жестокий. Ныне покойный.
Тело короля, должным образом обрамлённое цветами и свечами, покоилось на возвышении в центре зала. Скорбящие претенденты на престол выстроились в шеренгу, словно пытаясь спрятать труп от взгляда монахини. Смысла в этом, конечно, не было. Женщина и так знала, что Его Величество умер не от болезни. А кто его убил... Кто-то из безутешных родственников, ясное дело. Только как теперь докопаться до правды? Да и надо ли это делать?
Королевская династия не прерывалась уже несколько сотен лет. И за всё это время ни одному монарху не удалось окончить свои дни, умерев от старости. Кинжалы, яды, несчастные случаи. От братьев, сестёр, собственных детей. Все об этом знали, все были к этому готовы. Обнаружив очередной королевский труп, родня привычно посылала гонца в орден Наследия. Потом приходила женщина в чёрном и указывала, кому предстоит взойти на трон.
И всё начиналось сначала.
- Что скажете, уважаемая предсказательница? - прервал молчание старший из принцев, Бартоломью.
Маргарет тут же дёрнула брата за рукав, Гарольд испуганно выпучил прозрачные глаза, и только Айвор не подал виду, что заметил нарушение протокола. По традиции, вся церемония должна была проходить в полнейшей тишине. Однако гром не грянул, молния в нарушителя устоев не ударила, и покойный король не восстал из гроба, дабы наказать нахального отпрыска. А потом случилось и вовсе невиданное - монахиня ответила.
Голос из-под маски звучал глухо и смазано. По такому не угадать ни возраст, ни даже пол говорящего:
- Назвать посланницу ордена предсказательницей - неслыханная наглость.
- И что? Что вы мне сделаете? Даже наследства не лишите!
- Если вышним силам будет угодно...
- А если не будет? Вот представьте, что завтра вы объявите королём... ну, например его, - молодой мужчина ткнул пальцем в ошалевшего Гарольда. - И что все скажут? А скажут, что вы его выбрали, потому что он вёл себя как подобает. А я - грубиян и раздолбай, и не видать мне трона как своих ушей.
- Я поступлю так, как будет угодно вышним силам, - женщина смиренно опустила голову. И с неожиданным ехидством добавила: - А на уши ваши можете полюбоваться в зеркало. Уверена, вы без труда отыщите их в своём отражении, ведь они довольно велики.
- Зато вы, должно быть, и вовсе лишены их, раз прячетесь под маской!
- Завидуете, ваше высочество? Ну да, ваши-то ни под одной маской не поместятся.
- Ах ты...
Айвор усмехнулся, Гарольд окончательно смутился, а принцесса Маргарет уверенно потащила разбушевавшегося Бартоломью к выходу из тронного зала. Младшие принцы, переглянувшись, последовали за братом и сестрой.
Монахиня проводила их долгим внимательным взглядом. Завтра она должна объявить имя нового короля. Завтра на рассвете. А до этого времени ей сидеть в одиночестве у тела покойного правителя и слушать, что нашепчут вышние силы. И нашепчут ли они хоть что-то вообще.
Едва дверь за наследниками престола закрылась, женщина тряхнула головой, сбрасывая капюшон. Нетерпеливо дёрнула завязки надоевшей маски, с наслаждением втянула свежий воздух.
Ну... ладно, не такой уж и свежий. Но всё же дышать с открытым лицом было гораздо легче, чем в ритуальном одеянии ордена. Да и видно лучше, а то сквозь узкие прорези маски разве разглядишь что.
Впрочем, глядеть-то было особо не на что. Картины и гобелены, развешанные по стенам, были в знак траура закрыты чёрной тканью, вазы с цветами убраны, светильники погашены... разве что возле монаршего тела горели свечи, но не отбирать же у покойного короля последнее добро, чтоб исследовать тёмные закоулки зала.
А исследовать бы не помешало. Может, там какая банкетка завалялась. Не стоять же, в самом деле, всю ночь в изголовье гроба, как предписано традицией. Тем более, что милейший принц Бартоломью уже послал все традиции к демонам. И она, скромная служительница вышних сил, ему в этом охотно помогла.
Монахиня невольно улыбнулась. Что поделать, аскетизма и смирения от последовательниц ордена никто не требовал. Условий для вступления в общину было всего два - уметь слышать и быть невинной девой. В принципе, вещи взаимодополняющие. Первое без второго не бывает.
Так и не найдя, куда можно присесть, женщина нерешительно приблизилась к трону. Да ладно, если никто не увидит - то, наверное, можно. Если вышние силы не против...
Судя по всему, силы были не против. Они сегодня вообще вели себя на редкость тихо, словно говоря "Да ладно тебе, Бетти. Сама разбирайся со своими проблемами!"
Трон был удобный, с широким сидением и высокими подлокотниками. На нём хотелось не сидеть, а дремать, свернувшись калачиком. Но едва монахиня расслабилась и прикрыла глаза, как в одном из тёмных углов зала что-то заскрежетало. Женщина поспешно вскочила с сидения и натянула капюшон по самый подбородок. Маска осталась валяться на полу, неподалёку от тела, но поднимать её уже времени не было.
Ладно, и так сойдёт.
...К удивлению посланницы ордена, из тьмы к ней вышла Маргарет. Принцесса выглядела встревоженной и растерянной, но старалась держать себя в руках.
- Я поговорить, - выдохнула она.
- Будете просить за себя, ваше высочество? - догадалась монахиня.
- Нет! - Маргарет замахала руками, - Совсем нет! Наоборот, против себя!
- Не поняла...
- Я не хочу на трон! Не хочу бояться за свою жизнь и за жизнь своих детей. Не хочу, чтоб в мужья мне достался охочий до власти идиот. Да ещё вся эта политика, интриги, указы, подписи... Не хочу! Не для меня это! Хочу сама выбирать свою судьбу. Уеду куда-нибудь... далеко-далеко, чтоб не нашли. И пусть грызутся, пусть режут друг друга хоть до посинения. Не могу так больше, надоело.
- Ваше высочество, но вы же понимаете, что это решаю не я...
- Да бросьте, сестра... Э-э-э?
- Бет.
- Просто Бет? Ну ладно... сестра Бет, все знают, что свыше вам могут только посоветовать. Дать рекомендацию. А решение вы принимаете сами, своей головой. Или сердцем. А вы же тоже женщина! Поймите меня! Отпустите меня! Пожалуйста...
И Маргарет, неприступная красавица Маргарет, мечта всех женихов королевства, встала на колени перед монахиней.
Бет невольно попятилась. К такому повороту событий она, признаться, готова не была.
- Встаньте, ваше высочество. Я прошу вас.
- Нет, это я прошу вас. Вы выполните мою просьбу?
- Я... я подумаю над этим. Если вышним силам будет...
- Будет! Уверяю вас, сестра Бет, именно это им и угодно. Я надеюсь на вас, и...
Мольбы принцессы прервали шаги, раздавшиеся за дверью. Маргарет сдавленно ойкнула, подхватилась с пола и метнулась в тот же тёмный угол, откуда и появилась. Должно быть, там находилась потайная дверь.
А дверь основная тем временем распахнулась во всю ширь, пропуская статную фигуру принца Бартоломью.
- Ваше высочество? - В этот раз Бет даже успела подобрать и нацепить маску.
- Ну, что надумала, предсказательница? Всё с вышними силами обсудила? И моё неподобающее поведение тоже?
- Ваше высочество...
- Да чего ты заладила, как попугай "высочество", "высочество"... Давай уж сразу "величество", а?
- Величество тут сейчас одно! - монахиня непочтительно ткнула пальцем в направлении королевского тела, - И не вам указывать мне, что делать!
- Как это не мне? А кому ещё? А? Что, уже продалась кому-то с потрохами? Этому трусу Айвору, да? И за что? Дай угадаю! Он тебя трахнул, а потом пообещал сделать своей королевой! Пообещал, да? Ну признайся?
- Ваше высочество, вы пьяны! - Бет старалась говорить твёрдо, хотя больше всего ей хотелось оказаться подальше от принца, а то и вообще от дворца. В прошлый раз победа в словесной перепалке осталась за ней, но теперь противник, видимо, решил взять реванш.
- Ну пьян! И что с того? Я, может, отца любимого поминаю. Понимаешь ты, дура? У меня папа умер...
Бартоломью неожиданно уселся прямо на мраморный пол и заревел в голос.
- Тише, ваше высочество. Вас же могут услышать, и ничем хорошим это не кончится.
- Да и пусть слышат! У меня горе, у меня папа умер! А ты, дура, не хочешь мне трон отдавать.
- Это не от меня зависит.
- Правда? - принц как-то враз успокоился. - А от кого?
- Если вышним силам будет угодно...
- Всего-то? Ну, это пустяк. Иди-ка сюда... - Бартоломью хлопнул ладонью по полу рядом с собой. Меньше всего Бет хотелось садиться на холодный жёсткий мрамор, но она всё же подошла поближе, нагнулась... И в тот же момент ей в шею упёрся кончик ножа. - А теперь слушай внимательно, предсказательница. Вышним силам, нижним силам, и вообще всем здесь угодно видеть меня королём. Меня и только меня. Понятно? И завтра ты сделаешь всё так, как я тебе скажу. Или умрёшь. Это тоже понятно?
- Я... поняла... - прошептала женщина.
- Вот и умница, - принц одним смазанным движением убрал нож и поднялся на ноги, - Я знал, что мы найдём общий язык. Мне - корону, тебе - жизнь. Всё честно.
Монахиня кивнула. На её взгляд, о честности в этой сделке даже речи не было. Да и сделки-то никакой не было. Она ещё ничего не пообещала, и обещать не собиралась. Но провоцировать окончательно сбрендившего наследника было бы весьма недальновидно.
- Ну бывай, предсказательница! - Бартоломью махнул рукой и направился к выходу, - И не вздумай обмануть. Отдашь корону кому-то другому - не доживёшь до заката, я об этом позабочусь.
- Сумасшедший, - пробормотала Бет, едва за принцем захлопнулась дверь.
Женщина сбросила маску, утёрла рукавом выступивший на лице пот. И впервые подумала, что не знает, что делать. Отдавать трон психопату нельзя ни в коем случае. Одного короля, прозванного Жестоким, стране было более чем достаточно.
Но ведь и жить хочется. А этот тип в самом деле способен убить. Прирежет - и глазом не моргнёт.
Она бы подумала, что именно Бартоломью убил своего отца. Но король, судя по всему, был отравлен. Вряд ли вспыльчивый принц стал бы возиться с ядами. Значит, кто-то из младших наследников. Не Маргарет. Она явно давно держалась в стороне от придворной борьбы.
Поговорить бы с остальными претендентами на престол...
Желание ещё не успело толком оформиться в голове, а дверь в тронный зал снова приоткрылась. В этот раз - совсем немножко, только чтобы пропустить очередного посетителя.
- Простите, что прерываю ваше уединение, сестра, - нарушил тишину мелодичный голос принца Айвора.
Бет выдохнула сквозь зубы и потянулась за опостылевшей маской.
- Поверьте, я никогда не решился бы побеспокоить вас в эту ночь, если бы не некоторые обстоятельства, - первый красавец королевства подошёл ближе. - Дело в том, что я как раз проходил мимо, когда увидел Барта... его высочество, принца Бартоломью, выходящего отсюда. И вид его был поистине страшен. Видите ли, я хорошо знаю своего брата. Я знаю, на что он способен. Я... я догадываюсь, зачем он приходил. Обещал убить, если вы его не коронуете, верно?
- Допустим. И что с того?
Айвор приблизился ещё на шаг и осторожно подхватил Бет под руку. Второй рукой монахиня судорожно прижимала к лицу маску. Завязать тесёмки она так и не успела.
- Не бойтесь меня. Я, в отличие от Барта, не собираюсь вам угрожать. Я, напротив, пообещаю вам жизнь. На рассвете вы назовёте моё имя - и первым же указам я отправлю своего брата в темницу. Поверьте, он это давно заслужил. А потом... потом я выпишу вам земельный надел с неплохим годовым доходом. Хотите? И ещё... ну, скажем, три сотни золотом в придачу. Ведь не всегда же вы будете жить при монастыре. Насколько я помню, у вас можно выйти из общины в любой момент. И когда вы покинете орден - вас будет ждать безбедное существование до конца дней. Не самая плохая цена за выбор, согласитесь.
- Но будет ли этот выбор правильным? - Женщина наконец-то совладала с собой настолько, чтоб поддерживать разговор в должном тоне.
- Он будет... скажем так, наименее неправильным. Не буду врать вам и уверять, что если я стану королём, то все вокруг будут жить припеваючи. Политика отца меня вполне устраивает. Налоги стабильно поступают в казну, мощь страны растёт, враги нас боятся, соседи - уважают...
- ...а люди меж тем голодают.
- Да ничего им не сделается, этим людям. Они знаете какие живучие? У-у-у, даже не представляете себе! Так что поголодают год, другой... потом привыкнут, - принц беззаботно махнул рукой.
- Вы... Ваше высочество, вы сами-то понимаете, что говорите?
- А что такое? По-моему, всё правильно. Не вижу причин для возмущения. Ведь вам-то голодная смерть точно не грозит. И, заметьте, я всё ещё не угрожаю. Более того, я говорю с вами честно и откровенно. Цените.
- Ценю, - Бет даже не попыталась скрыть презрение. - Я подумаю над вашим предложением.
- Подумайте. Или, если хотите, можем подумать вместе. Скоротать ночь, так сказать. Ведь до рассвета ещё так далеко, - пальцы Айвора сжались на руке женщины, но она поспешно отшагнула в сторону и повторила с нажимом:
- Я подумаю над вашим предложением. И если вышним силам будет угодно...
- Четыре сотни золотом. И, я уверяю, высшие силы в накладе тоже не останутся.
- Я подумаю над вашим... предложением... - последнее слово Бет произнесла едва слышно. Всё равно дверь за принцем уже захлопнулась.
Пальцы, вцепившееся в маску, мелко подрагивали. Итак, трое уже нанесли визит. Остался только Гарольд. Тихий, незаметный, скромный принц Гарольд. Придёт ли? И если придёт - то что скажет? Этой ночью её уже пытались запугать, подкупить, разжалобить...
Бет нервно ходила кругами вокруг королевского тела. Что же делать?
Четверо наследников. Один из них убил собственного отца. А возможно, не только его.
У Рейнолда Жестокого были и другие дети. Принц Эдвард, тот самый, на которого обрушилась лестница. Принц Квентин - погиб на охоте. Принцесса Элиза пропала без вести в юном возрасте. А принцесса Патрисия и вовсе умерла в младенчестве. И это, пожалуй, была единственная смерть, в которой некого винить, кроме слабого здоровья малышки.
По странному (или закономерному?) стечению обстоятельств, все умершие дети короля были от одной жены, все выжившие - от другой. Несомненно, слухи ходили разные. Но кто знает правду?
Монахиня заставила себя успокоиться. Успокоиться, сесть на трон (раз уж всё равно больше некуда) и подумать. Итак:
Айвора короновать нельзя. Если будет продолжать политику отца - доведёт страну до революции. В народе уже начались волнения... хотя когда ты сидишь во дворце всё это, наверное, кажется таким пустяком. Но при этом пустяком не является. Нет, нельзя пускать смазливого принца на престол!
И Маргарет нельзя. Даже не из сочувствия, не из женской солидарности... Просто она не удержит трон, не сможет, не справится. Принцесса только выглядит неприступной, а на самом деле очень зависима от других. А зависимая королева - это приговор для всех.
А Бартоломью и подавно нельзя. Ни в коем случае. Потому что сумасшедшим на троне не место. И пусть убивает. Пусть хоть на кусочки режет - она от своего слова не отступится.
Женщина сама удивилась, как легко далось ей подобное решение. Отдать свою жизнь за судьбу страны... Совсем не романтично звучит, если вдуматься. Но ведь и выхода другого нет. Нельзя.
И, что самое обидное, Гарольду ведь тоже нельзя.
Монахиня вдруг совершенно точно осознала, что последний принц не придёт. Он всегда предпочитал держаться в тени, проворачивать свои дела тихо и незаметно. Он, единственный из всех наследников, умел не только действовать, но и думать. И, если надо, выжидать.
Он не придёт.
Он знает, что остальные трое уже общались с представительницей ордена. Знает, что никому из них она не доверит трон. Знает, что у неё не будет иного выбора, кроме как отдать корону ему, Гарольду. Он всё уже решил, всё продумал, и расчет точен.
Он не знает только об одном. О том, что Бет никогда не даст ему взойти на трон. Никогда, покуда это в её власти.
Она не хотела... видят вышние силы, когда настоятельница монастыря сообщила, что прибыл гонец из дворца, у Бет даже в мыслях не было, что решать вопрос с коронацией предстоит ей. Были в ордене и более заметные, более сознательные, более ответственные монахини. Но вышние силы почему-то выбрали именно её. Выбрали - и на этом успокоились, предоставив своей служительнице право самой принимать решение.
Бет закусила губу и откинулась на высокую, удобную спинку трона.
Так надо.

- Пошли, я кое-что тебе покажу? - принц Гарольд берёт сводную сестру за руку и ведёт за собой.
- А что? - Элиза не очень-то любит старшего брата. Но жалеет его. Ему, как и ей, очень тяжело жить во дворце. Его бьёт Барт, над ним смеётся Айвор, и даже Маграрет гонит его прочь от своих кукол. У Элизы есть хотя бы Эдвард. А у Гарольда - совсем никого. - Куда мы идём?
- Не скажу. Это сюрприз!
- А далеко? Скоро обед. Если опоздаем - няня будет ругаться.
- Не волнуйся, мы успеем. Это совсем близко.
Они идут к старой башне, стоящей на краю глубокого ущелья. Она вся перекошена и разваливается прямо на глазах. Поэтому отец запрещает туда ходить. Отца надо слушаться, ведь он король. Но как же хочется залезть на древние камни, и посмотреть оттуда вниз, на город. Наверное, будет видно всё-всё, до самых окраин
- Гляди, красота какая! - Гарольд стоит высоко, прямо на зубце. Элизе немного страшно, но она лезет следом. Ведь если не решиться - обзовут трусихой. Да и любопытно, чем любуется брат.
Камни крошатся под руками. Принцесса пытается ухватиться поудобнее, чтоб подтянуться, но ноги неожиданно теряют опору. Пальцы скользят по замшелой стене, дыхание перехватывает от страха...
- Помоги, - шепчет Элиза. - Гарольд, помоги мне.
Принцессе Элизе восемь лет, её сводному брату - четырнадцать. Он смотрит на неё сверху вниз прозрачными выпуклыми глазами и говорит:
- Ты мне мешаешь. Ты должна умереть. Так надо.
И Элиза падает вниз. Падает долго. Так долго, что, кажется, успевает подумать обо всем на свете. И взмолиться вышним силам тоже успевает. А они отвечают ей. Впервые в жизни - отвечают.

Женщине казалось, что она закрыла глаза всего на мгновенье - но в витражных окнах уже играли первые отблески рассвета. Монахиня поднялась с трона, тряхнула головой, отгоняя сонное наваждение... На лицо снова легла глухая маска, волосы закрыл капюшон.
- Знаешь, папа... - У Бет была целая ночь, чтобы сказать это. Но решилась она почему-то только сейчас. - Жаль, что ты не уберёг маму. И Эдварда не уберёг. И Квентина. Да и не стремился, наверное. И я не знаю, кого бы ты хотел видеть своим преемником... но я сделаю то, что должна. Я вытащу эту страну из ямы, в которую ты её загнал. По крайней мере, попытаюсь. А там - будь, что будет.
В дверь постучали. Громко, настойчиво.
- Да, - откликнулась Бет. - Уже иду.
Через несколько минут она стояла на центральном балконе дворца. Внизу колыхалось людское море. Позади выстроились наследники, и монахиня готова была поспорить, что никто из них не сомкнул глаз этой ночью. Ну что ж... Она, по крайней мере, выспалась.
- Готовы ли вы огласить своё решение, сестра?
- Готова.
Тишина вокруг полнейшая. Люди слушают, стараясь не упустить ни слова. Хорошо, пусть слушают. Пусть слышат!
- По велению вышних сил и от имени ордена Наследия, единого и нерушимого, я объявляю полноправным владыкой страны дочь Его Величества короля Рейнолда, Элизабет. Отныне и впредь, ради славы народа и его благоденствия.
Кажется, она перепутала все положенные слова, а часть и вовсе забыла. Но возмутиться почему-то никто не посмел.
Осталась самая малость - снять маску. Надеть корону. И выжить.