Эссе о любимой женщине

Эссе о любимой женщине

«...Потому что я постоянно разная - сплошные крайности. И каждый, кто мне встречался, влюблялся только в одну из этих многих...»

Эльчин Сафарли

Однажды с ним случилась «Она». Прокралась в его мысли с легкостью и безмятежность, внеся полную неразбериху. Она проросла в нем, просачиваясь в каждый уголок его, как оказалось, небольшого сердца, потому что оно с трудом могло выдержать нахлынувшие на него чувства. Это была девушка-загадка, и когда уже начинало казаться, что он видит ее насквозь, она просачивалась сквозь пальцы, неизбежно ускользая в мир своих грез, скрытых за дымкой усталых глаз. Вечно умирая, она была самой жизнью.  Дарила всем себя, по кусочкам, постепенно исчезая. Дождь лился по ее красивому, настоящему лицу, еще больше преображая эту нежную естественность. Она любила теплый дождь, а он всегда боялся, что под ним она прячет от него свои непрошеные слезы. Она была такой….знаете как бывает…из крайности в крайность. Не было никаких нейтральных оттенков, только строгий контраст. Воспитанность и скромность граничила с невероятной наглостью, когда это было к месту. Для одних она делала все, что было в ее силах, других не удостаивала даже взгляда, не распространяя на них свое внимание. Это было все или ничего. Милый, солнечный ребенок, так нежно смущающийся под воздействием светлых чувств, сменялся необузданной страстью женщины. Этот взгляд исцелял и смертельно ранил. Она любила детей, Боже как она любила детей! Стоило появиться какому-нибудь маленькому существу возле нее, как все другое исчезало, уходило на второй план, все вокруг невероятным образом преображалось. Она обожала детей, но ненавидела взрослых. Смешно, абсурдно, но она ненавидела людей, презирая их, высмеивая за любые слабости и пороки, так же высмеивая и саму себя. Она ненавидела себя, придумывая кучу несуществующих недостатков. Являясь душой компании, любимицей друзей, невероятно шумной и эксцентричной, она была ужасно одинока. Привычные слезы в подушку, ночные прогулки, раздумья в тишине. Невероятно усталый, тоскливый взгляд, невероятная бездонная печаль. Ее или любишь или ненавидишь. И он любил. Поначалу не понимая, что происходит, потом постепенно замечая ее в каждой своей мысли, в каждом вдохе. Да. Он дышал ей не в силах надышаться, насытиться, наполниться. Его океан вредности с самым добрым на свете сердцем. Казалось, что из нее не вытянешь лишнего слова, а бывало,  она могла рассказывать о чем-то часами. Сейчас он понял, что она молчала не потому, что ей было нечего сказать, а потому что не умела врать, но научилась мастерски подбирать правильные слова, с самыми тупыми концами, чтобы ранить как можно меньше. Но в то же время, острее этого богатого на колкости языка не найти на всем белом свете. Бессмысленно было спрашивать как ее дела, он всегда знал ответ. Плохо. Очень плохо, но она тут же принималась рассказывать все самое забавное и улыбчивое из прожитого дня. Она никогда не была «его». Она принадлежала кому-то другому, тому, кто существовал в той части ее трепещущей души, которая навсегда была скрыта от глаз человека. Это то, что она ревностно хранила, как самую великую драгоценность мира, как мать оберегает дитя. Стоит чему-то напомнить ей о прошлом, она болезненно вздрагивала, пряча эмоции под слабой улыбкой. Этой улыбкой она утешала его, как всегда, очень внимательна к чувствам других. Он не приближался, боясь потерять ее. Она была светлым деревом жизни, в тени которого он тихонечко пригрелся, и ему этого было достаточно.

Нам обязательно кто-то нужен,

Нам обязательны эти роли,

Бродить ночами, считая лужи,

Сильнее кутаясь в плащ из боли.

Нам обязательна эта ревность,

Гореть как свечке во мгле тревог,

Нам обязательна эта вечность,

Тех слов, что произнести не смог.

Нам обязательны эти мысли,

Это удушье в плену сомнений,

Нам обязательно всем зависеть,

От этих мелких и лживых мнений.

Нам обязательно кто-то нужен,

Чтобы унизил, смешал как грязь,

Нам обязательно кто-то нужен,

Мы жаждем эту дурацкую связь.

Эта история о том, как я никогда ее не любил. Как она вечно спотыкалась о несчастные бордюры, задумавшись о чем-то своем, очень важном, как в таком же беспамятстве небрежно перебирала мои волосы. Я ненавидел этот ее отсутствующий взгляд и ледяные руки. Она всегда меня высмеивала, но эта нежность в глазах не давала мне злиться. Я не любил ее, она ужасно меня раздражала. Эти ее шуточки, колкости, ядовитые замечания, а потом ластиться как маленький котенок, просится на ручки. Эта вечная забота, тревога без повода, но такие редкие сообщения и звонки. Я порой не понимал удивительного безразличия, успокаиваясь тем, что ни сколечко не люблю ее. Эти тонкие пальцы, мягкие губы, сладкие духи. Она всегда понимала меня как никто другой, но я старался рассказывать о себе как можно меньше. Боялся, что не выдержу и сломаю ее в своих медвежьих объятьях. Каждый раз, обижая ее, я боялся, что в следующий раз вместо этого звонкого смеха буду слушать тишину. Она и так была слишком громкой, слишком нараспашку, при этом закрываясь от меня наглухо. Однажды все было именно так. Не стало этого раздражающего голоса, язвительных ответов, шуток невпопад, разбитых коленей, темных очков. Ничто и никогда больше в этой жизни меня так сильно не раздражало. Эта история о том, как я когда-то ошибочно счел, что никогда ее не любил.

Она шептала себе под нос беспорядочные песни и казалась такой игривой, но иногда ее с головой выдавали дрожащие пальцы. Она прятала от меня свой взгляд, но я все равно тонул. В этом шепоте, в этих хрупких плечах, цитрусовом запахе с нотками отчаянья. Я видел, как она умирала, каждый чертов день она умирала, а я не знал, как помочь. Вот вроде бы оклемалась, взбодрилась, но под вечер снова в неминуемую пропасть, ее ни на секунду не отпускало прошлое, она ни на секунду не хотела с ним расставаться. Она совсем себя не любила, добивала едкими мыслями, как какого-то уродца, всю свою суть, все свое прекрасное. Я видел, как она душит себя,  как раз за разом режет по живому, словно это все, что ей нужно сейчас почувствовать. Но знаете что. Ни один человек на моем веку не умел так радоваться и искренне восхищаться мелочам, как она. В этом вся суть. Она поджигает себя, сгорая заживо, чтобы возродившись улыбнуться пробегающему мимо псу, чтобы умилиться ребенку на соседнем сидении автобуса, чтобы вдыхая запах своих любимых пионов по-настоящему им наслаждаться. Она добивает себя своим горем, чтобы быть счастливой, чтобы знать цену этому счастью. Есть люди, встреча с которыми оставляет свой отпечаток, и вовсе не обязательно в них влюбляться. Они для нас как открытие. Она – моя маленькая находка в черно-белых джунглях нынешней обыденности.