Есть одна у летчика мечта

Есть одна у летчика мечта

В детстве мне часто снился один и тот же сон. Фанерный биплан накручивает фантастические кульбиты в небе. Пилот в кабине — на нём щегольская кожаная куртка с меховым воротником, очки-консервы на лбу, развевается как флаг белый шарф. Оборачивается и смотрит в объектив кинокамеры, установленной за кабиной. Восторженно-героический взгляд, широкая открытая улыбка. Душу охватывает ликование, и я просыпаюсь. Смотрю в потолок и вижу, как в небесной голубизне проплывают облака, похожие на взбитые в густую пену сливки. Потом видения тускнеют и надо мной лишь мрачный темно-серый камень в грязных потёках.

— Ты слышала, мать? Чего учудил наш ребёнок? Он решил стать лётчиком, — слышу я насмешливый голос отца. — Лётное училище. Сто человек на место! Можешь себе представить? Сын, ты хоть видел себя в зеркале? Моль бледная. Тощий, сутулый. От горшка два вершка. И ты хочешь влиться в элиту нашей армии?! А двойку по физике ты исправил? А?

— Исправил, пап, — хочу сказать я, но воспоминания детства рассеиваются, как только я пытаюсь открыть рот.

Мой отец работал бухгалтером. Такой же бледный и тощий, как я в детстве. С бесцветными полуслепыми глазами. Но я знал, всегда знал, что он тоже мечтал быть лётчиком. И даже поступал в лётное училище. Но не прошёл медкомиссию.

А я прошёл. Начал ходить в спортзал, изнуряя себя тренировками до потери сознания. Накачивал мышцы, загорал в солярии, зная, что могу получить рак кожи. И после окончания школы на медкомиссии предстал подтянутым, рослым, с натянутыми, как струна, мускулами. Девицы провожали меня таким жадным взглядом, что казалось, каждая из них может тут же раздеться передо мной, стоит только свистнуть. Но мне было плевать на них. Если у человека есть мечта, все остальное уходит на задний план.

А когда я надел форму цвета электрик с золотыми крылышками на рукаве, то стало казаться, что я парю над всем остальными миром, словно высшее существо, небожитель. В тридцать пять я — полковник ВВС, инструктор лётного училища, командир полка. Черт возьми, неплохая карьера для «бледной моли»!

Сегодня на занятия опять явится Сметанников, генерал авиации. Обрюзгший, с уже обозначившимся «пивным» животом, под глазами огромные «мешки». Бледное лицо со склеротичными прожилками. Представить такого генерала в кабине истребителя немыслимо. Да и не поместится он там. Пузом будет давить на штурвал. Я усмехнулся. Нет, таким я не стану никогда. Лётчик должен держать себя в хорошей физической форме. Это вам не серая мышь — офисный клерк, который ничего тяжелее степлера не держал в руках.

Я бросил взгляд в зеркало на дверце гардероба. Отражение продемонстрировало высокого атлетического телосложения мужчину в отлично выглаженных темно-синих брюках, голубой форменной рубашке и куртке с золотыми крылышками на рукаве. Если бы не серебро на висках меня можно было принять за курсанта училища, а не его главу. Но моя «плакатная» внешность, как ни крути, визитная карточка наших ВВС.

Спустился с десятого этажа, по-мальчишески перепрыгивая пару ступенек, как делал это лет двадцать назад. Распахнул дверь.

В неярком свете ламп, встроенных в стены домов, проносился поток машин, завораживая гармоничным единообразием: обтекаемый корпус, похожий на фюзеляж самолёта, сзади высокие кили, словно хвостовое оперение истребителя, задние фары, как реактивные двигатели. Это никогда не выйдет из моды. Потому что невероятно красиво.

На стоянке меня поджидал байк. В езде на двухколёсной машине есть нечто сродни полёту, когда мчишься, преодолевая напор воздуха, который на такой скорости кажется плотным и осязаемым. Чертовски возбуждает.

Ловко лавируя между рядами машин, я нёсся по улицам города. Обогнул площадь Славы. В центре — высокая стела, в которой угадывался стремительно уходящий в небо реактивный истребитель. Вокруг расположились на постаментах макеты летальных аппаратов, от планера до космического корабля.

Пролетел стрелой мимо аллеи с памятниками великим лётчикам-испытателям, военным асам, космонавтам. Я часто приходил сюда. Медленно проходил мимо каждого высеченного из камня героя, с благоговением читал на постаменте имя. Я могу с достоверной точностью перечислить все типы самолётов, которые осваивал каждый лётчик-испытатель, всё даты полётов космонавтов. С детства мечтал влиться в ряды этих мужественных людей. И счастлив, что сумел добиться этого.

Спустя четверть часа я добрался до базы. Оставив байк на стоянке, направился к зданию из грязно-белого камня без окон.

Курсанты поджидали меня, выстроившись в шеренгу. Лучшие из лучших. Те, кто смог пройти жесточайший отбор медкомиссии, экзамены невероятной сложности. И первый год интенсивного обучения.

— Так, задание на сегодня, — я медленно прошёлся перед стоящими навытяжку парнями. — Будем отрабатывать слётанность в парах и воздушный бой. На занятиях будет присутствовать начальник штаба генерал Сметанников. Так что постарайтесь без происшествий. Это тебя в первую очередь касается, Суров, — я бросил жёсткий взгляд на круглолицего небольшого роста парня с бобриком рыжеватых волос и выпуклыми близко посажёными глазами.

Тот лишь поджал тонкие губы и насупился.

— И тебя тоже, Глазов.

Высокий худощавый парень с кислым выражением на вытянутом лице и недовольно прищуренными глазами лишь выпятил полные губы и криво ухмыльнулся.

Послышался лёгкий рокот, рядом остановилась машина представительского класса, поднялся затенённый полупрозрачный колпак. Из кабины тяжело выбрался Сметанников.

— Товарищ начальник штаба, разрешите начать занятия, — отрапортовал я.

— Разрешаю, — генерал обвёл мрачным взглядом курсантов. — Покажите нам воздушный бой, — пробасил он.

— Есть, товарищ начальник штаба.