Эстер

Эстер

*По мотивам компьютерной игры "Dear Esther"

«Дорогая Эстер. Наутро после того, как меня вынесло на берег с солью в ушах и песком во рту, я почувствовал, будто бы всё шло к этому кораблекрушению. Я не помнил ничего кроме воды, камней и ботинок, которые тянули меня вниз, туда, где плавают самые разные создания.».

У Него немного кружилась голова. Побаливали руки и ноги. Превозмогая все эти неприятные ощущения, Он вошёл в маленький домик, в котором уже давно никто не жил.

Тучи сгущались. Поднялся сильный ветер, будто хотевший унести Его с собой далеко-далеко. Подальше от этого острова…

Жильё некогда принадлежало местному смотрителю. Сейчас тут остались лишь осколки прошлого в виде разбросанных всюду старых вещей.

«Я должен писать эти строки для тебя. Мне необходимо поведать историю… Остров станет её частью. Неотъемлемой частью. Здесь всё о нас. Для воспоминаний.».

Внутри, к сожалению, не нашлось ничего полезного. На поросшей травой горе виднелся маяк. Он незамедлительно отправился туда.

«Когда ты родилась, говорила мне твоя мать, в родильной палате стало тихо. Большое красное родимое пятно покрывало левую часть твоего лица. Никто не знал, что сказать, и ты закричала, чтобы заполнить вакуум. Ты кричала, дабы наполнить любой вакуум, в который попадала. Я тоже начал создавать такое пространство, чтобы ты могла использовать свой талант. Пятно уменьшилось к шести годам и исчезло к тому времени, когда мы познакомились, но твоё увлечение пустотой осталось.».

Вдруг на пути к маяку Он увидел таинственный символ, изображённый на песке. Это были аккуратно вычерченные линии, соединённые друг с другом. Напоминало… Неожиданно что-то промелькнуло в голове.

«Надежда умирает последней. Но, тем не менее, она остаётся в самой глубине души ещё очень долго, давая человеку ложное убеждение в том, что всё обязательно будет хорошо. Такой глупец порой начинает совершать абсурдные действия, отчаянно веря в милость Бога. Этот символ - попытка достучаться до Всевышнего. Думаю, такая же безуспешная, как и другие.».

Море разбушевалось. Бледные лучи солнца пробивались сквозь серые тучи и падали на землю. А затем тут же исчезали.

«Некий пастух Якобсон жил здесь в восемнадцатом веке, если верить записям мореплавателя Доннелли, открывшего этот остров. У него тут было своё хозяйство, но вскоре что-то пошло не так. Животные начали быстро умирать и урожая не стало. Якобсон был в отчаянии. Он… сделал с собой что-то. Но надо отдать ему должное — он заботился об этом месте. Искренне хотел сделать мир вокруг себя чуточку лучше.».

На вершине утёса появился смутно знакомый силуэт.

- Вернись… - произнёс женский голос.

Но Он знал: дороги назад уже нет. Да и стоит ли верить иллюзии, навеянной Его же меланхолией? Конечно, то была иллюзия. А как иначе?

«Я нашёл манифест судна, смятый и размоченный водой, под грудой банок из-под краски. В нём написано, что кроме оставшегося на борту груза, была ещё партия йогурта. Должно быть, его унесло в море – Бог знает, почему здесь не осталось чаек, которые бы его съели.».

Перед глазами всплыли картинки. Какая-то женщина. Плач ребёнка. Чьи-то крики. Голова сильно заболела. Немного погодя Он, всё ещё до конца не оправившись, пошёл по тропинке. Сбоку был выстроен небольшой заборик, обтянутый проволокой. А ещё вдали Он заметил мерцание красного огонька.

«Читаю Доннелли при тусклом дневном свете. Он высадился на южном берегу, прошёл по тропе и забрался на гору. Он не нашёл пещеры и не исследовал северную часть. Я считаю, что именно поэтому его понимание острова являлось дефектным. Он стоял на вершине и только мгновение размышлял, как спуститься.».

Он шёл всё дальше, ощущая дуновение прохладного ветерка. Он чувствовал одиночество. И оно ничуть не пугало. Совсем наоборот: давало облегчение.

Вот и пещера. Внутри Его тут же ослепили многочисленные знаки, сияющие на стенах. Он припомнил, что сам оставил их тут. Для неё. Для Эстер. Отыскать флуоресцентную краску оказалось трудновато, но выглядело чертовски красиво!

«Та энергия, которой пропитано окружение… Не описать словами всю мощь её влияния на моё восприятие действительности. Снаружи иначе: нет такой тёмной загадочности и странного холода, блуждающего мурашками по телу.».

Откуда-то сверху капала вода. Вот и всё, что нарушало тишину этой обители печали и сырости. Он старался ступать медленно и осторожно, не желая тревожить чёрные безмолвные тени, застывшие в причудливых позах.

«Я не боюсь мрачных фигур, скользящих по отвесным скалам. Мне вовсе не страшны бушующие волны дикого моря, жаждущие утянуть меня на дно. И я буду продолжать свой поход. Не обращая внимания на призраков, воющих издалека. Не внимая шелесту травы, пытающейся что-то рассказать. Всё это уже не важно.».

Стемнело. Ему стало плохо. Резкая боль в груди заставила Его упасть на землю. Адская боль, какой Он никогда не испытывал до этого дня. Или испытывал? Возможно, это продолжалось уже довольно долгое время. И Он начал что-то вспоминать…

«Когда кто-то умирал или был ужасно болен, - я вырезал две параллельные линии в утёсе, отрывая слой белого мела. Если присмотреться, их можно было увидеть с большой земли или рыболовного судна и понять, нужно ли послать помощь или создать барьер и выжидать вечность, пока любая зараза вымрет вместе с носителями. Мои линии означали именно это: отгоняли возможных спасателей. Это не просто болезнь тела.».

Ноги гудели. В горле пересохло. Но Он шёл вперёд несмотря ни на что. Шёл, потому что верил, что так нужно. Это будет единственно правильным решением.

«Эти вещи, что происходят сейчас… Я должен быть благодарен им. Так меня учили родители. Каждый день имеет свой смысл. И не каждому дано его разглядеть. Смысл сегодняшний мне уже понятен. И на данный момент всё идёт... Идёт к логическому завершению.».

Маяк становился всё ближе. Держась за ещё болевшую грудь, Он наконец-то добрался до него. В глаза ударил яркий свет.