Эта чертова Love

1.1

Олеся Ушакова

-Дед? Опять? - тон немного повышается, потому что приплыли. Все возвращается на круги своя. Захожу на кухню и наблюдаю картину: дед над раковиной наполняет пустые бутылки мутной жидкостью.

-Не опять, а снова.

-Я же прикрыла на прошлой неделе твое кустарное производство.

-Ну, а я виноват, что они все ходЮтЬ и ходЮтЬ. Я на свою пенсию не проживу, лишней копеечка не будет.

-Ага! А потом ты и сам не удержишься, и понеслось. А мне потом дежурить у твоей кровати в больнице. Выливай!

-Не буду, - упрямится противный старикашка.

-Я тебе сказала, выливай, - цежу, стараясь сделать тон пожёстче. - Или это сделаю я.

-Не посмеешь, - глаза за толстыми старомодными линзами хлопают, но понимают, что слово свое сдержу. Так и есть. Сгребаю все добро, состоящее из пяти поллитрушек и тащу в ванную, где запираюсь на замок.

-Открой! Леська, зараза, открой! Кому говорю?

-Поори, - отвечаю двери, но меня, кажется слышат и за ней, пока все содержимое смывается в унитаз.

-Ты маленькая дрянь, - переходит дед на оскорбления. Он у нас воспитанностью и не отличался, но такое рвение получить назад самогон даже забавляет. - Я сделаю что-нибудь с собой, - уже громче, колотя кулаком.

-Давно пора, чтобы мы не мучили друг друга.

О, а артистизма у моего семидесятилетнего старичка было не занимать. Нет, я нисколько не обижалась на его оскорбления. Да, и оскорблениями не считала, зная, что за него говорит злость. За двадцать один год привыкла. Тем более, что ближе у меня человека не было, даже при наличии родителей. Он с бабушкой когда-то меня воспитывал, теперь настала моя очередь, видимо.

Тарабанил, наверное, ещё минут десять и орал в праведном гневе, пока я решила заодно и полочки в ванной протереть. А что? Успокоится, потом можно будет говорить нормально. А так, зная его загоны, до ночи орать будет, потому что я не смогу промолчать. А там слово ща слово и понеслась коза по кочкам.

-Тебе денег не хватает? - когда я вышла с мусорным пакетом, в котором звенела пустая тара, Николай Семёнович притих. Сидел за столом, обхватив руками голову.

-Хватает! - опять рявкнул.

-Ну, и все! А друзьям-собутыльникам и прочим, кто шатается по ночам, скажи, что лавочка прикрыта.

-Змея.

-Знаю! Ещё по заначкам сейчас пройдусь.

-Не смей! – аж подскочил.

-Это меня не остановит.

Дверной звонок затарахтел трелью.

-Опять проходной двор?

-Открывай сама, и сама разговаривай. И так опозорила.

-Чем? Ты сам себя позоришь таким поведением. Выпей валерьянки, успокойся.

Звонок повторился, а я, пересекая просторную кухню, направилась открывать. Уже приготовилась к тираде, чтобы выгнать непрошеных, но в проёме замелькала форма наших доблестных блюстителей порядка.

-Вечер добрый! - поприветствовал меня участковый. Были мы знакомы уже не один год. Можно даже сказать, что с детства, хотя Денис был старше. Помнила я рыжего парнишку, водящегося с дворовой компанией. А тут даже руку к башке приставил.

-Чем мы заинтересовали участкового?

-Соседи снизу жалуются на шум, - отчеканил Денис.

-Правильно, потому что я выполняю твою работу, - мусорный пакет перекочевал к нему в руки. - Этот притон ты должен был прикрыть, а не я. Плохо работаете, гражданин начальник.

Вот, ещё и младший лейтенантик попал под горячую руку.

-Николай Семёнович, опять? - выкрикнул этот, чтобы дед его услышал.

-Тебя забыл спросить, ментёнок.

-О, как всегда, в ударе, - хмыкнул Денис, а потом снова громко. - Обыск будем устраивать, или сами отдадите?

-Какой обыск? Права не имеешь, - выскочил дедушка. Аж лицо побагровело. Того гляди,и кони двинет. За что ж мне это наказание?

-Я сама все отдам, - нырнула в кладовую, где за УЗК была припрятан ещё парочка бутылок.

-О! А это будет конфискатом, - хмыкнул участковый.

-Ироды! - завопил вредный старикашка.

-Я это уже слышала. Придумай что-нибудь новое. Иди, чайник ставь. Травки тебе заварим.

-Сама пей свою отраву, - прилетело, но тапочки по паркету зашаркали. Обиженно так.

-И кому мы помешали? Одиннадцати ещё нет.

-Человечек снизу поселился, подумал, убивают кого-то. Он же не в курсе ваших семейных дел.

-Кто такой?

-Спортсмен! Хоккеист.

-Я бы его с удовольствием прибила. И тебя заодно.

-Я-то в чём виноват?

-Работать, Диня, надо. Мне теперь придется снова сюда переезжать.

-Уверена?

-Ему внимания не хватает, поэтому и бесится.

-Ну, тогда, может, сходим куда-нибудь, раз ты переезжаешь?

-А не пошёл бы ты лесом?

-Ладно, я всего лишь попытался. Мне будет спокойнее, если дед твой будет под присмотром. Район-то не проблемный, пару-тройку алкашей не считаем, но Николай Семёнович бывает один на неделю работы подкидывает.

-Потому что нечего расслабляться.

Распрощалась с летёхой, набрала маму.

-Что там? - поинтересовалась она.

-Там много чего. Собери мои вещи.

-Все так плохо?

-Опять дебоширить начал,- поделилась я.

-Леська, может его в дом престарелых, а?

-И это говорит мне женщина, которую он вырастил, - если честно, я уже даже обижаться перестала, поняв давно, что дедушка теперь стал моей личной проблемой.

-Там будет хотя бы постоянный присмотр.

-Нет. Его не отдам.

-Ну, смотри сама, мать Тереза.

До этой святой женщины мне было далеко. А теперь ещё и на целых полчаса дольше добираться до института. Зато до работы ближе. Дилемма.

Родители и двое моих младших братьев жили в новом районе города, обжив шикарную квартиру в выстроенном три года назад жилом комплексе. Они привыкли к хорошей жизни, где из проблем был только совместный бизнес, а остальное их не касалось. Я же так не могла. Казалось, маме в тягость, что дед стал такой проблемный. Раньше, заскочит на полчасика раз в неделю проведать стариков и считала свою миссию выполненной. А после смерти бабушки деда понесло. Он словно с цепи сорвался, став хуже ребенка. И оставлять его без присмотра надолго было чревато последствиями. То в больнице окажется, а то начинаются проблемы с полицией. Накопится, а потом "бац", и сидишь в луже. Я пыталась несколько раз остаться у него жить, но не уживались. Это сейчас я начала воспринимать его "оскорбления" нормально. Он остался один, ему страшно, он просто хочет внимания. И я сейчас брала на себя полную ответственность, чтобы ему его дать. Попробовать стабилизировать ситуацию. Маму, конечно, можно было понять. Хотя, нет! Нельзя! Но в итоге выходило "а кто, если не я?".