Этот мальчишка.

Этот мальчишка.

Когда Северус впервые увидел его, то поразился, как мальчик был похож на Лили. Черты лица больше напоминали Джеймса, но выражение, взгляд… Он знал, что мальчишка поступает в этом году, он видел его на распределении – только мельком, но всё равно оказался не готов увидеть её глаза, растерянно смотрящие на него поверх котла. Как на самом первом их уроке у профессора Слизнорта.
– Гарри Поттер, наша новая знаменитость, – ядовито протянул Северус, глядя в бледное испуганное лицо.
Я обещал ему, обещал Альбусу. Так надо. Прости.
Мальчишка смотрел растерянно, его губы подрагивали, когда Северус засыпал его вопросами. Признаниями. Рядом ввысь тянулась чья-то рука, но какая разница? Он не замечал. Слова вырывались против воли, ранили сердце запоздалым раскаяньем, терзали разум жестокой необходимостью. Мальчишка и не догадывался, какую боль он причиняет, только смотрел испуганно, не понимая, за что с ним так.
Как я когда-то. В его возрасте и позже. Не понимал. Не знал, что причина не нужна. Нужно желание.
Северус приблизился, упёрся ладонями в стол, жадно вглядываясь в зелёные глаза. Такие же, как у неё. Ядовитые издёвки текли с его губ, едва задевая сознание. Въевшаяся привычка и данное обещание, подготовка к грядущей войне. Всего лишь часть плана великого Дамблдора, никогда не считавшегося с чужими сердцами.
Своё он давно похоронил, какое ему дело до моего?
Урок длился бесконечно долго. Северус рассказывал и объяснял, заставлял записывать то, чего не было в учебниках, то, что он сам нашёл в справочниках или выяснил опытным путём. Записывали не все, перечитают потом единицы. Впрочем, как и всегда. На мальчишку он старался не смотреть.

Дни текли чередой, заполненные рутиной уроков, контрольных, сочинений и раздражающими коллегами. Только раз – после первого урока у первого курса – директор вызвал его к себе. Северус лгал. Он хорошо умел лгать, даже таким могущественным легилиментам как Дамблдор и Тёмный лорд. Научился. Жизнь заставила.
– Мальчишка лишён таланта, заносчивый, глупый… – Северус лгал, потому что должен был лгать. Именно этого Альбус от него ждал. И этих слов, и этой лжи. Северусу нельзя было привязываться, нельзя было заботиться, только защищать и быть объектом ненависти. Ещё один гениальный план в действии.
– Северус, – с укоризной. И эта мягкая улыбка, свет в старых мудрых глазах. Всё понимающий, всё прощающий взгляд.
Как же я его ненавижу.
Точно так же он смотрел тогда, в тот день. Когда Северус приполз к нему, истекая кровью из вырванного сердца, когда выл, валяясь на этом самом ковре. Мягкий всепрощающий взгляд. И такие неискренние извинения. Тогда не осталось веры ни этому взгляду, ни этой мудрости, ни этому человеку, лишь упрямое желание довести дело до конца.
– Освободите меня от необходимости… – Северус не договорил. Он знал, что даже без приказа будет защищать – любой ценой и любыми жертвами. И даже без приказа никогда не осмелится рассказать.
Но мальчишка так был похож на Лили, что это сводило с ума.

Квирелла он заподозрил сразу, почувствовал присутствие Тёмного лорда. Инстинктивное ощущение зла, не смягчённое ничем. Так он чувствовал ещё с порога, если отец опять приходил домой пьяным. Так чувствовал, что хозяин не в духе и под любым предлогом уводил Люциуса подальше, чтобы не попасть под горячую руку. Так и теперь Северус знал, что в замок проникло зло. Он сказал Дамблдору сразу же, ещё в конце лета, но тот велел приглядывать – не больше.
На мёртвого единорога Северус наткнулся первым – раньше Хагрида. И опять доложил, уже злясь на директора за то, что тот бездействует. Кровь единорога – они оба знали, кто и зачем их убивает. Северус кричал на Дамблдора до тех пор, пока в кабинет не зашла Минерва и не отчитала его как школьника. На следующий день Северус устроил контрольную, отправив три класса подряд в полном составе на пересдачу.
А потом у него снова был первый курс и снова – испуганный и растерянный взгляд зелёных глаз. Безмолвное «за что?». Теперь Северус знал, что у всего есть причина, особенно у жестокости. И чаще всего – это страх.
Я боюсь этого мальчишку, боюсь, что он узнает. Боюсь увидеть в этих глазах не ненависть, а разочарование. Как тогда. Боже, как же он похож на Лили!
Весь урок Северус диктовал описание некоторых видов растений и список типичных ошибок при составлении зелий. На мальчишку он старался не смотреть.

В день Всех Святых он пошёл в коридор на третьем этаже, потому что должен был выполнять приказ. Потому что знал, кого там встретит. Защита Камня на первом месте – так сказал ему директор. До определённого момента Квирелла нельзя подпускать к Камню. Северус знал, что задумал Дамблдор, и ненавидел его за это. Конечно же, он застал Квирелла у люка. Его жалкое лепетание сопровождалось волнами злобы, исходившими из тюрбана. Северус чувствовал их кожей. Он так увлёкся своей ненавистью, что не уследил за псом.
Но это всё было мелочью, и боль, и рана ничего не значили. Важен был только страх, когда он прибежал в туалет и увидел покрытого царапинами и побелкой мальчишку. Страх, что всё могло закончиться так просто и так нелепо. Что, выполняя приказ охранять Камень, он был слишком далеко, чтобы защитить мальчишку.
Почему он не в спальне? Глупый…
Северус прикрыл покалеченную ногу, поймав взгляд, полный подозрения. Всё шло именно так, как планировал Дамблдор. Мальчишка видел в нём врага. И осознание этого причиняло боль намного сильнее, чем рана на ноге. То, что так надо. То, что Дамблдор прав. То, что мальчишка прав.

Снять заклятье на матче было сложно. Голова раскалывалась, глаза слезились, а губы пересохли от постоянных повторений сложных защитных чар. Мало кто из живущих их знал, ещё меньше было тех, кто мог использовать. Но и чары, наложенные на бладжер, были сложны, они оплетали шар подобно паутине. Все мячи для квиддича защищают от любых магических воздействий, преодолеть эту защиту не так просто. Квирелл не был способен на такое, Северус затылком чувствовал чёрную волю своего прежнего хозяина. Жалкая попытка убить, наивная, но опасная. К счастью, талант держаться на метле мальчишка унаследовал от отца. Северус справился, хотя и совсем не так, как ожидал.