Ёжик в тумане

1

В школе Тоне казалось, что слово «домработница» попахивает чем-то дореволюционным. И даже картинка из книжки вспоминалась – служанка в чепчике и фартучке с подносом в руках. И уж, конечно, тогда она не думала о том, что сама когда-то в таковую превратится.

Приехав в город из небольшого рабочего поселка, Тоня поначалу удивлялась всему – трамваям, многоэтажным домам, роскошным прилавкам продуктовых магазинов. Многое казалось ей чужим, непонятным, но оттого ничуть не менее заманчивым. В торгово-экономический колледж она не поступила, но в городе осталась, устроившись работать в тот же колледж вахтером.

Зарплата у вахтера была незавидной, но комната в общежитии, которую ей при этом предоставили, оказалась вещью немаловажной. Питалась она скромно – присылаемой из поселка картошкой; да еще хлеб с консервами покупала. Иногда баловала себя гамбургерами из Макдональдса.

Ее сменщица тетя Вера – женщина простая и сердобольная, глядя, как она в морозы щеголяет в стареньком, латанном-перелатанном пальтишке, как раз и произнесла то самое слово «домработница», удивившее Тоню несказанно. Она сначала решительно мотнула головой – дескать, хоть и не барского происхождения, а в прислуги не нанимаемся, а потом, поразмыслив, к доводам Веры Тимофеевны прислушалась. «Муж и жена – вежливые, интеллигентные, на работе занятые, потому и ищут домработницу – в квартире пятикомнатной прибраться, с собачкой погулять, обед сготовить».

Придя на собеседование, она так и не решилась назваться домработницей. Когда на соловьиной трелью прозвучавший звонок дверь квартиры открыла симпатичная женщина в шерстяном костюме, она просто сказала: «Я от Веры Тимофеевны».

Хозяйка квартиры ей понравилась – красивая, элегантная, как актриса или манекенщица – Тоня таких только в кино да на страницах журналов мод видела. И одежда у Ларисы Степановны тоже была роскошная – одних только шубок несколько штук – из серебристой норки, из песца, из каракуля. Выглядела она молодо (на вид – лет тридцать или тридцать пять), но впечатление могло быть обманчивым (не зря же она регулярно в косметический салон да к массажистке ездила).

- Андрей Викторович любит чуть недожаренные бифштексы и салат из помидор. Утром он обычно пьет томатный сок, а вечером – кефир. Продукты лучше покупать в супермаркете – немного дороже, но гораздо качественнее, чем в ближайшем магазине.

Голос Ларисы Степановны журчал, как весенний ручеек. Тоня смотрела на нее и восхищалась – современная женщина, знает несколько иностранных языков, отпуск проводит на французской Ривьере, умеет водить автомобиль. Чуть взбалмошная, правда, - но кто сейчас без недостатков?

Хозяин – Андрей Викторович – отсутствовал дома неделю – был в Питере на каком-то научном симпозиуме. «Выдающаяся личность», - так охарактеризовала его тетя Вера.

Судя по всему, был он замечательным ученым, если такие деньги зарабатывал – в гараже у Кузаковых стояли две машины – шикарный БМВ (хозяина) и «Лада Калина», на которой ездила Лариса Степановна.

Когда Кузаков вернулся из командировки, Тоня сделала глупость – пережарила бифштекс – от усердия. Разволновалась, едва не расплакалась и напрочь забыла про помидоры.

Внешность у Андрея Викторовича была непримечательная – невысокого роста, коренастый, с профессорской бородкой и карими глазами. А вот характер, как оказалось, был золотым.

Он заглянул на кухню, увидел ее в слезах и, узнав о причине ее расстройства, тут же заявил, что он как раз и любит пережаренное мясо. И взгляд у него при этом был ласковый и лучистый.

Она сразу почувствовала к нему симпатию и признательность. Он был не киношный красавец, но она умела ценить в людях не только внешние качества, и потому искренне откликнулась на его заботу и внимание.

Впрочем, Лариса Степановна тоже была к ней внимательна (не споря, согласилась с ее условиями – и насчет оплаты, и насчет выходных) – и даже подарила прелестную шелковую кофточку, привезенную из Египта.

Иногда, когда Кузакова не было дома, Лариса Степановна приходила на кухню, садилась на табурет и говорила:

- Ну, Тонечка, давайте чаевничать.

И они пили чай с вареньем и болтали о том и о сём, и Тоня в такие минуты вовсе не чувствовала себя прислугой.

К мужу Лариса Степановна относилась с нежной привязанностью, опекала его, с некоторой, впрочем, иронией. Могла до полуночи просидеть у окна, дожидаясь возвращения Андрея Викторовича с работы (он иногда задерживался, проводя научные эксперименты в какой-то лаборатории), чтобы разогреть ему ужин, но могла и уехать на целый день с подругами на пляж или на выставку, оставив его скучать одного. Словом, Тоня считала, что к такому замечательному мужу, каким был Андрей Викторович, можно было бы относиться и с большим вниманием.