Fallen in Love: Аниара

Fallen in Love: Аниара

Fallen in Love: Аниара

- Мы понимаем, кажется, что космос,

В котором мы находимся, - не то,

Что означало наше слово «космос»,

Рожденное земным воображением.

Аниара. Харри Мартисон.

Мир сжался.

Даже моё старое убежище – домик на крыше, который сделал для меня отец, стало маленьким. Я сбежал сюда, устав от ругани родителей – это их новый утренний ритуал выяснять кто виноват, что Она меня выбрала. Я крикнул, что могли бы сдержаться, раз завтра меня уже здесь не будет, хлопнул дверью – но в школу я уже не хожу, а снаружи дождь и осень. Так что я сбежал туда, где мне когда-то было хорошо и одиноко. Я больше никогда-никогда-никогда не буду одинок.

С самой полуночи меня немного трясет.

Осенняя морось шелестела по старым просмоленным полотнам, которыми отец укрыл домик, скатывалась по треугольной крыше, собираясь плоскими зеркальными лужами. Внутрь дождь не попадал. Но сесть, выпрямив ноги, я уже не мог. Слишком быстро расту. Быстрее, чем должен. Я стараюсь есть меньше, но это не особенно помогает. Так я могу вообще не поместиться. Док говорит, что рост не важен. Но вдруг я в последний момент окажусь слишком большим. ...Слишком старым?

Дождь шелестел по крыше, по листьям клёнов, обступивших наш дом, падал сплошной серой пеленой из густого-густого, непроглядного неба. Из-за туч оно казалось твердым как камень.

- Смотришь? – Брат, пыхтя, забрался по приставной лестнице и мокрым толстым воробушком съежился у входа в домик. Отец ему такого не сделал, а я в свой не пускал. Самому места мало.

Стало вдруг совестно. Чего это я так с ним? Он же не виноват, что жирный. Хотя нет, виноват. Но всё равно… вот я уйду, а он останется. Будет без спроса лазить в мой домик на крыше. Читать мои книги. Даже, наверное, в комнату мою переселится. Заберет всё, что было моим.

Пусть. У меня будет лучше.

Я вытянул ноги под дождь и подвинулся, позволяя младшему забраться под крышу. Он помедлил, а потом нырнул. Прижался ко мне мокрым холодным боком, как будто хотел обнять, но не решался. Я извернулся в тесноте и похлопал его по плечу.

- Там же этого всего не будет. – Сказал брат в нос. Осень только началась, когда он простыть успел? – Не будет всего этого. Ни деревьев. Ни дождя. Ни мамы.

Его голос дрогнул:

- …ни воздуха. Ты же боишься, я знаю. Ну зачем тебе?

Конечно, я боюсь. До тошноты. До озноба. До жутких сновидений, от которых я просыпаюсь с пересохшим ртом и бешено стучащим сердцем. Поэтому я злюсь?

- Это они тебя подговорили? Родители?

- Как будто я сам не знаю! – А в голосе – вина. Конечно, они. Стало так… тошно. Аж внутренности скрутило. Я пихнул его в бок, собираясь выбросить из домика. Младший скривился, как будто сейчас заплачет. Фу, только еще и внутри сырости не хватало.

- Ты! – Я опять ткнул младшего, только полегче. – А ну перестал! Перестал, я сказал!

- Ты уйдешь к Ней и нас бросишь! А когда мама с папой состарятся? А? Что тогда? – Как будто я сам всей этой родительской мути не слышал. Интересно, старики понимают, что не только для меня орут друг на друга? Конечно, со мной же им прямо говорить нельзя.

- Ты за ними присмотришь. – Сказал я уверенно. – У них будешь только ты. И ты за ними присмотришь. Обещай мне?

Конечно, младший тут же разревелся.

Он ошибся. Я пришел сюда не слушать, как дождь стучит по миру. Я пришел смотреть на небо, зря надеяться углядеть хотя бы они просвет голубого в мутной пелене. Я боюсь. Но уже скоро.

Впервые я увидел Ее, когда мне было столько же, сколько и младшему. Десять. Ну, только я не был таким сопливым нытиком. Я увидел её в новостях и понял: вот моя судьба. Она была… прекрасна. Я даже сейчас думаю о ней – и сердце стучит-стучит-стучит и ладони сразу влажные. И хочется смеяться, и сделать колесо – и в то же время не отрывать от неё взгляд. А если позволит – то и коснуться.

Я знал, что должен Её завоевать.

Начитался глупостей в сети: по утрам, как заведенный, начал бегать, учиться подтягиваться, даже на скакалке прыгал. Не то чтобы это было плохо. Я даже втянулся. А потом узнал, что главное – подходишь ты или нет. … Полюбит тебя Она в ответ или нет.

Я пришел на тесты сам, родители бы заперли, если бы узнали. Вокруг оказалась куча мальчишек – я их всех убить хотел… ну, поколотить хотя бы… потому, что они смели желать того же. Тоже хотели ЕЁ. Как они смели её хотеть? Они все пришли со старшими, как будто это какой-то конкурс.

А потом я услышал, как пацан, похожий на моего соседа, вопил в коридоре медцентра, что не хочет, никогда, ни за что, и вообще ни за что. Никто из них не хотел, не любил Её. Я уже знал это. Ещё до того, как Док сказала, что Она запела, когда я пришел.

Я оставил Доку телефон отца и убежал. Пусть она разбирается. Я убежал к Ней. Сказать Ей, что я есть. Что она ждала меня не зря. Что я тоже её очень-очень-очень-очень сильно люблю.

- Эй! – Брат меня толкнул. – Ты меня слушаешь? Ты не слушаешь!

- Не слушаю. – И я выскользнул из домика. Теперь он принадлежит младшему. А мой – мой будет больше. … и меньше.

- Ты вообще дурак! – Закричал он мне вдогонку, перекрикивая дождь. – Вообще дурак, вообще! Они вырежут тебе мозги и выбросят на помойку! Дурак!

Родители всё ещё ругались. Но мне уже пора на свидание. Интересно, Ей понравится моя синяя рубашка? Я специально купил, Аниара любит синее.