Фамильные тайны

Фамильные тайны

- А я считаю, мы должны попробовать.

- Попробовать найти клад? Тебе самой-то не смешно? – я захлопнула духовку и выпрямилась.

Марья в этот момент  отщипывала тесто от сырого пирожка, за что схлопотала от меня по рукам.

- Что же тут смешного? Диадема свадебная с рубином, жемчужные нити, две штуки, брошь с ландышами по фамилии Фаберже, серьги с маленькими изумрудами и…

- …Прекрасное бриллиантовое ожерелье, - закончили мы хором. Список фамильных сокровищ был известен нам обеим, а вот алчный блеск в глазах сестры, жены строителя-миллионера, меня удивил.

- Марья, тебе денег мало?

- При чем тут деньги? - отмахнулась сестра. – Это же сокровища, понимаешь? Настоящие. Ты помнишь, как мы в детстве мечтали о приключениях? А эти, к тому же, фамильные, то есть наши с тобой. Лежат они там, сирые, никому не нужные… Вот тебе их не жалко?

Я вытащила противень с пирогами – они получились на загляденье: ровные, пышные, румяные, - все как баба Стася учила, и проворчала:

- Там – это где?

- Вот и выясним.

- А муж отпустит? - ехидно прищурилась я.

- Антоша в Москве до вечера 31-го. Договора подписывает на следующий год, - вздохнула Машка.

- А, понятно, вот ты и активизировалась. Мужа нет, утренники провела, заняться нечем. А у меня отчеты, между прочим, и вообще…

- Да успеешь ты свои отчеты, мы же не на неделю едем. Туда и обратно. Посмотрим, что там да как…

- Ага, быстренько сокровища найдем и домой вернемся, - съязвила я.

- Ну, может, и не найдем. На историческую родину прокатимся, посмотрим, как предки жили. Ты же любишь старину всякую…

- Много там от этой старины осталось…

- Анька, хватит ломаться, я же вижу, что тебе тоже хочется.  Давай собирайся, а я с пирогами закончу. Как раз на дорожку возьмем.

- Прямо сейчас, что ли?

- А когда? Сегодня суббота, к понедельнику дома будешь. Как раз тридцатое число, до Нового года все успеешь.  Переночуем в гостинице, я в интернете адрес нашла, вроде приличная. Давай вещички собирай.

- Нет, серьезно, как мы там появимся? Как ты себе это представляешь? Дом вообще, может, уже снесли…

- Если бы снесли, то давно бы нашли и обнародовали, - проворчала сестра.

- Ага, или кто-то себе присвоил… - поддакнула я.

- Сплюнь и постучи.

- Ну, значит, там люди до сих пор живут.

- Вот и познакомимся.  Придумаем что-нибудь. Ты же хочешь сокровища поискать?

- Поискать или найти? Разница принципиальна! – Азарт захватил и меня, препиралась я уже просто из упрямства и едва сдерживая смех. Сестрица поняла это и рубанула воздух рукой:

- Анька, короче, через десть минут не соберешься – уеду одна.

- Руль дашь? – пискнула я. Сестра ездит на Лексусе, шикарнее машины я не видела, водить ее одно удовольствие, но водитель из Машки такой, что даже в Лексусе трясет и укачивает. Она это знает и при любой возможности с комфортом устраивается в пассажирском сиденье.

Марья расплылась в улыбке и одарила с царского плеча:

- И туда, и обратно, – с этими словами она вытолкала меня в коридор, но я успела нацепить ей на шею свой фартук:

- Сырые желтком смажь.

- Не учи.

Сокровища, на поиски которых мы так внезапно отправились с легкой Машкиной подачи, имели глубокую историю и предположительно ожидали своего часа в доме нашего прапрадеда по маме, человека небедного и неординарного, - провизора, мецената и пионера своего времени. Дом этот находился в городе Усольске, в 370 км к юго-востоку. Наша прабабка, единственная дочь этого самого провизора, выйдя замуж практически накануне революции, уехала к супругу ближе к столице, где и пустила корни, а так же ростки, к которым можно причислить и нас с Машкой.

Родители, оставшиеся в Усольске, поначалу частенько наезжали в гости, а по мере разгорания конфликта между красными и белыми, захватившего нашу губернию в те нелегкие времена, ограничились посыльными и длинными трогательными письмами. Письма эти их дочь, наша прабабка Стася, хранила трепетно и нам показывала по особым праздникам, каждый раз со слезами, потому как они были частью тех немногих вещей, что остались у нее на память от любимых родителей. Сами родители неожиданно исчезли в апреле 1918 года, предварительно выслав дочери некоторые личные вещи и особо трогательное письмо-наставление. О том, что это было прощание, девушка поняла спустя несколько месяцев, отчаявшись в попытках разыскать их следы. Родовое гнездо к тому времени было успешно экспроприировано красной властью, а обстановка разграблена. Опустошив огромный особняк, власть решила использовать его в своих целях – залы и комнаты перегородили на квартирки, заселили в них три десятка уже советских граждан и о пропавшем провизоре с женой как будто забыли.