42

Добрая

#шмагия

Её угораздило родиться с говорящей фамилией – не «Прекрасная» и даже не «Премудрая», а «Добрая», и поэтому всю жизнь Лена доказывала окружающим обратное. В школе она поколачивала мальчишек и получала двойки за сочинения, потому что всегда расходилась во мнениях о том, что хотел сказать автор, с учителем. В университете могла встать и уйти посреди лекции, во всеуслышание заявив, что ей скучно, и доводила до слёз аспирантку, которая вела семинары по философии, своим воинствующим нигилизмом. Каким-то чудом целых полгода проработала в техподдержке интернет-магазина, пока не выяснилось, что каждый пятый звонок она заканчивает словами «Сам дурак!» и бросает трубку. Когда ей с укором говорили: «Ну ты же девочка!», в ответ ругалась как матрос, а если ставили в пример старшего брата, крутого IT -шника, заявляла, что он приёмный.

После коронавируса Лена устроилась работать вожатой в пришкольный лагерь с углубленным изучением английского языка. Она задирала старших ребят и дразнила младших, отбирала конфеты и дёргала девочек за косички. Вместо лексики и грамматики её отряд смотрел «Южный Парк» и фильмы Гая Ричи в оригинале с субтитрами. Она предупредила: если хоть один из них проболтается, с халявой будет покончено, поэтому дети дружно держали язык за зубами.

И всё равно все и всегда называли Лену «Добрая», словно имени у неё не было вовсе: малышня и старшеклассники, их родители, коллеги, начальство, собственный брат – он знал, как сильно её это бесит, и даже родные мать и отец. Она ненавидела это чувство, как будто тебя вызывают к доске – то ли из-за фамилии в начале списка, то ли ради удовольствия посмотреть, как она будет выкручиваться в очередной раз, потому что опять не выучила… а как тут выучишь, если она никогда не могла усидеть на одном месте и постоянно о чём-то фантазировала? Поэтому Лена злилась, снова и снова доказывая, что никакая она не «Добрая», а очень даже вредная и противная.

На тихий час она всегда запирала дверь в комнату, где спали дети, и уходила куда-то по своим делам.

– А если я захочу в туалет? – дерзко поинтересовался один из мальчишек как-то раз, в самом начале смены.

– Видел? – Добрая указала на ведро в углу, – Надень это себе на голову и представь, что ты – космонавт. Что делает космонавт, если ему в открытом космосе вдруг приспичит в туалет? Терпит до конца тихого часа, вот что! – и хлопнула дверью.

Добрая всегда оставляла ключ вожатой из соседнего класса, чтобы та проверяла её ребят каждые двадцать минут, и шла в парк через дорогу. Там она находила здоровенный дрын, крадучись возвращалась под окна комнаты, где спали её дети, и занимала оборонительную позицию.

Примерно через полчаса, когда из всего отряда в строю оставались только самые круженные, среди корней старой липы начиналось смутное шевеление. Тёмные щупальца тумана, едва различимые в густой тени, наощупь, осторожно пробирались в сторону окна, под которым дежурила вожатая.

– А ну, пшёл отсюда! – шикнула на них Добрая, угрожающе стукнув дрыном оземь.

«Злая ты», – прозвучал плаксивый голос то ли у неё в сознании, то ли в шелесте листьев над головой, – «Я же ещё ничего не сделал!»

– Ты даже не представляешь, насколько, – злорадно усмехнулась Добрая, – И не сделаешь. Вали, давай, подобру-поздорову!

«Не могу, кушать очень хочется», – горько вздохнул обладатель щупалец. – «Ты же сама их всё время донимаешь – я всё слышал. Почему тебе можно, а мне нельзя?»

– Патамушта! – передразнила девушка, – Мои дети, что хочу, то и делаю! А будешь бузить, спилю твой дуб!

«Вообще-то, это липа. Да кто ж тебе даст?» – неожиданно захорохорился голос.

– Да по фиг! Спилю! Спалю! Бобра подселю! – Добрая перешла в наступление, широко расставив ноги и поудобнее перехватив дрын.

«У-у-у, зла-а-ая,» – заскулил голос, и щупальца судорожно втянулись обратно.

Но торжествовала она недолго – рано было расслабляться. Коряга – не единственный, кто охотился за детскими мечтами. В подвале школы жил страшила по имени Труба, на чердаке – Шуршала, а однажды из парка приползли сразу двое, Скользкий и Гнилой, но она их быстро отвадила. И это ещё летом большинство разбрелись кто куда, так что в городе остались только самые ленивые, трусливые и неповоротливые.

Три недели с «Южным Парком», Гаем Ричи и дневными бдениями пролетели незаметно. Прощаясь с детьми, Добрая пообещала лично являться в кошмарах каждому, кто нарушит обещание ежедневно практиковать свой английский на родителях, хотят они того или нет. А в конце смены её, как в старые добрые времена, пригласили в кабинет директора:

– С твоим заявлением не всё так просто. Кадры нам нужны, но у тебя немного другой профиль и совсем нет опыта…

С их последней встречи прошло шесть лет: математичка раздобрела, отрастила копну кудрявых с проседью волос, обзавелась строгими очками-кошками и превратилась в директрису – в общем, эволюционировала, как покемон.

– Зато я не сбегу в декрет – могу даже расписку дать, – заверила Добрая.

Директор недоверчиво поджала губы, но разве от такого предложения отказываются?

– Если хотите, можете устроить мне тест прямо сейчас, – предложила девушка, – Просто начните цитировать что-нибудь из английской классики, и я подхвачу, а потом обсудим – заодно оцените мой уровень разговорного языка.

– Пожалуй, не стоит, – пробормотала директор, внезапно заинтересовавшись своим маникюром. – Пойми, я бы с радостью тебя наняла, но с нашей бюрократией… Даже не знаю, что можно сделать. Если только на полставки…

– Я согласна, – с готовностью вызвалась Добрая.

– И ты возьмешь факультатив у старших классов по субботам…

– Не вопрос. Так я принята? – тоном, не оставляющим шанса на отказ, поинтересовалась она.

В конце концов, директор сдалась. Добрая праздновала победу: первого сентября, когда в школу вернутся Табель, Доска, Не-такая, А-что-подумают, Жирный и остальные страшилы, она будет здесь и встретит их по всеоружии. И тогда они узнают, что она действительно, совершенно и несомненно по-настоящему злая.