Fatal amour. Искупление и покаяние

Глава 13

Дивное летнее утро, дышащее спокойствием и прохладой, сменило душную июльскую ночь. Это была та пора, когда лето уж минуло свой пик, и в прозрачном воздухе, в лёгком дыхании ветра, уже ощущалось скорое приближение осени.

Ступив на новое, ещё пахнувшее свежей стружкой крыльцо флигеля, Андрей Петрович подал руку матери, помогая спуститься по ступеням. Мать и сын под сенью вековых лип, которыми была обсажена центральная парковая аллея, направились к небольшой часовне, где располагалась маленькое семейное кладбище. От малейшего дуновения ветра слышался тихий шелест листвы над головой, деревья словно подёргивались серебристой дымкой, когда их листья оборачивались кверху своей светлой стороной. Ничего более не нарушало величественной тишины и спокойствия старинного парка.

Вскоре показалась низенькая чугунная ограда, опоясывающая часовню и само кладбище. Среди зелени скошенной травы виднелся свежий могильный холм, который ещё не успел покрыться травяным ковром.

- Вот мы и пришли, - Татьяна Васильевна опустилась на скамью подле могилы.

Ефимовский остался стоять, задумчиво глядя на деревянную табличку, где были вырезаны даты рождения и смерти младшего брата. Не хотелось верить, что здесь, под толщей земли, Мишель нашёл своё последнее пристанище и вскоре тело его обратится в прах, а его родным останутся только воспоминания о нём и эта самая могила.

- Не могу поверить, что никогда более не увижу его, - тихо отозвался Андрей Петрович.

Татьяна Васильевна поднесла к глазам платок, промокая выступившие слёзы.

- Господь учит нас смирению, но смириться с его смертью я никогда не смогу, - вздохнула она, поправляя чёрную кружевную косынку на голове.

Андрей нагнулся, убрал увядшие цветы и выровнял чуть покосившуюся табличку, прибитую к деревянному кресту.

- Я не смогу задержаться надолго, - он оглянулся на мать. – К сентябрю мне надобно вернуться в полк. Коли пожелаете, поедем в столицу вместе.

- Нет, Андрюша, - madame Соколинская слабо улыбнулась и кивнула на могилу: – я здесь останусь, рядом с ним.

Они пробыли у могилы ещё с четверть часа, каждый думая о своём. После Татьяна Васильевна вернулась во флигель, а Ефимовский отправился осмотреть дом, дабы решить, что надобно ещё сделать для того, чтобы мать могла поселиться в нём до зимы.

Проходя через анфилады пустых покоев, Андрей прислушивался к гулкому эху своих шагов, изредка останавливался, подзывая к себе семенившего за ним следом архитектора и указывая тому на то, что должно сделать. Огромный особняк мог бы стать домом для молодой семьи, со временем эти пустые комнаты наполнились бы звуками детского смеха, топотом маленьких ножек, шумными играми: той жизнью, о которой грезил его брат. Но, увы, отныне здесь станет доживать свой век одинокая больная женщина, лишившаяся самого дорого в жизни.

Закончив обход дома и обсудив с архитектором предстоящие расходы, Ефимовский велел оседлать ему лошадь. Он собирался нанести визит Урусовым, дабы выразить соболезнования княжне Наталье. Но более всего ему хотелось побеседовать с князем, узнать подробности истории, стоившей жизни Мишелю.

Расспросив дорогу, Андрей Петрович выехал за ворота. Солнышко поднялось уже высоко и даже в светлом сюртуке из тонкого сукна становилось довольно жарко. Ефимовскому пришлось объехать крестьянский обоз, везущий хлеб, убранный с поля, на гумно. Пыль, поднятая десятками ног и копытами лошадей, ещё долго кружилась в воздухе, оседая на угрюмых усталых лицах мужиков. Андрею показалось, что у него весь рот забит этой пылью, и она даже скрипит на зубах. Остановив мальчонку, что плёлся позади всего обоза, Ефимовский стал расспрашивать его о хозяевах усадьбы, которая виднелась за поворотом дороги, с тем, чтобы заехать туда и обратиться с просьбой утолить жажду.

- То Ракитиных имение будет, - мальчишка блеснул белыми зубами на загорелом лице и ловко поймал брошенный ему пятак.

Андрей долго вглядывался в закрытые ворота, виднеющиеся вдали. Любопытство пересилило неприязнь, которую вызывала в нём произнесённая мальчишкой фамилия, и, тронув каблуками бока гнедого, он направил его в сторону усадьбы. В ней жила та, кто стала причиной ссоры его брата с ротмистром Карташевским.

Привратник открыл ему, но сообщил, что господа уехали, а когда будут ему не ведомо, посоветовав справиться о том у управляющего. Спешившись во дворе весьма скромной усадьбы, Андрей огляделся. Старый деревянный дом нуждался в ремонте, но в небольшом парке царил образцовый порядок.

Заметив из окна незнакомца, управляющий сам вышел ему навстречу.

- Чем могу быть полезен? – Обратился он к Ефимовскому, созерцающему фасад дома.