Fatal amour. Искупление и покаяние

Глава 15

На сцене подняли занавес, зазвучала музыка. Марья отвернулась от зрительского зала и попыталась сосредоточиться на начале представления. Глядя на сцену, она ничего не видела: в ушах вместо музыки и хорового пения всё ещё звучал тихий смех мужчины из соседней ложи. Когда хор запел «Не бушуйте, ветры буйные», она не удержалась и чуть повернула голову, чтобы вновь украдкой, из-под ресниц, посмотреть на Ефимовского. Её тотчас обожгло пристальным взглядом синих глаз. Граф даже не пытался скрыть своего интереса к ней и на сцену вовсе не смотрел. Опустив голову, Марья принялась теребить край перчатки, волнение теснило грудь. Кровь прилила к лицу, окрашивая щёки, шею и уши ярким румянцем.

Заметив за ней то же самое беспокойство, что снедало его самого, Андрей чуть заметно улыбнулся.

- Кто она? – Спросил он Анненкова, склонившись к его уху.

- Ложа принадлежит княгине Гагариной, - шёпотом отозвался Борис. – Видимо, кто-то из числа друзей княгини. Ради тебя, mon cher ami, я, так уж и быть, нанесу визит старой драконихе и поинтересуюсь, кому она уступила свою ложу на нынешний вечер.

- Буду весьма признателен, - ответил Ефимовский, не в силах отвести взгляда от тонкого профиля, точёных плеч и изящного изгиба стройной шеи.

Столь пристальное внимание Ефимовского к mademoiselle Ракитиной не осталось незамеченным. Склонившись к Сержу, madame Боровская прошептала ему на ухо, прикрывшись веером:

- Похоже, твоя сестра сумела увлечь самого желанного холостяка Петербурга.

- О ком ты? – Ракитин беспокойно огляделся.

- Ефимовский, - улыбнулась Бести, дотронувшись до эполета на мундире Сержа.

Ракитин нахмурился, поймал маленькую шаловливую ладонь и сжал её в своей руке, раздражённо вздохнув:

- Хуже и быть не могло.

- Не понимаю, - пождала губы Бетси.

Она и в самом деле искренне недоумевала, отчего Ракитин огорчился столь удачному, по её мнению, стечению обстоятельств.

- Помнишь, я говорил тебе о дуэли? - Ракитин склонился к ней, не желая быть услышанным кем-нибудь ещё, а потому непозволительно близко.

Бетси широко распахнула глаза. Она и думать позабыла о той истории.

- Признаться, я и забыла о том, - покачала она головой. – Боже, ежели он поймёт, кто она…

Бетси вновь прикрылась веером, так и не договорив фразы. Впрочем, продолжения и не требовалось. Серж понял всё, что она хотела сказать, но не решилась произнести вслух.

Во время антракта в ложу княгини Гагариной устремились знакомые Бетси, и на какое-то время Марья затерялась среди них. Андрей нахмурился, сколько бы он не старался, не мог рассмотреть её из-за чьей-то широкой спины, полностью загораживающей ему обзор. Потом его отвлекли знакомые князя Анненкова, пришедшие засвидетельствовать своё почтение, а к началу второго акта ложа княгини Гагариной опустела.

Марья не понимала, отчего Сержу вздумалось покинуть театр в середине представления, страшно злясь на него за испорченный вечер. Она не стала затевать ссоры в присутствии Бетси, но пообещала себе непременно выяснить по приезду домой, отчего они уезжали в такой спешке. Но тому не суждено было случиться. Брат проводил её до дверей особняка Калитиных, а сам поспешил вернуться к экипажу, где его дожидалась madame Боровская.

Этой ночью Серж так и не вернулся домой. Ворочаясь в постели, Марья слышала, как тихо всхлипывала в будуаре Настасья. Думая о ней и своём брате, девушка тяжело вздыхала. Жаль было глупышку горничную, но, увы, иначе и быть не могло. «Как же жестока порою бывает любовь, – думала она. – Она не делает сословных различий, она не выбирает, кого нам полюбить. Отчего в одно мгновение понимаешь вдруг, что весь мир переменился? Что ты сама переменилась? И уже ничто не может быть так, как прежде!»

Ракитин не собирался оставаться с Бетси до утра, но стоило ему сказать о том, что ему пора ехать, как тотчас большие тёмные глаза Елизаветы Алексеевны увлажнились, предвещая близкие слёзы. Ракитин не выносил вида женских слёз, он тотчас терялся и готов был совершить что угодно, лишь бы не быть причиной этих слёз.

Он остался с ней. Как только Серж перестал помышлять о том, чтобы уехать, Бетси заметно оживилась, позвонила и велела накрыть поздний ужин для двоих прямо в спальне. Она заговорила о его делах с имением, интересовалась, как продвигается тяжба.

Елизавета Алексеевна всегда говорила о том, что было интересно её собеседнику, всегда с внимательным видом выслушивала ответы, поэтому у её собеседника складывалось впечатление, что она искренне заинтересована в том, что он ей говорит. В этом и состоял секрет её успеха.