Фатум

Фатум

  — Ты боишься! — Он усмехнулся. Я взвёл курок. — Как бы ты не желал умереть, признайся Макс — сейчас тебе хочется жить. — Он залился безумным смехом. Я прижал дуло себе к виску. — Жить! — с силой сжал спусковой крючок.

  Щёлк!

  Щёки обдало жаром, голова пульсировала, сердце отбивало барабанную дробь. Я плашмя прижал револьвер к столу. Посмотрел на Него исподлобья. Ухмыльнулся. Со скрежетом передвинул оружие в Его сторону.

  Опрокинул голову на стол. Жарко. Мне нечем дышать. Сознание угасает...

Скрип оконной рамы. Запах озона. Ветер ворвался в комнату, окутав тело живительной прохладой, вторгаясь в ноздри и наполняя лёгкие воздухом — анестезия.

  — Итак! — Он стоял у окна, устремив взгляд в мою сторону. На небе, за Его спиной, сверкнула молния, на секунду осветив серые тучи. На миг, лишь на миг, мне показалось, что глаза психопата блеснули огненно жёлтой вспышкой. — Моя очередь! — Его слова, произнесённые неестественно басовитым голосом, утонули в гулком раскате грома...

***

  Остановка. Промозглый ветер обдувает твоё лицо. Заголовки рекламных объявлений истеричным голосом вопят в голове: — Машину в кредит; — Деньги в долг; — Работа; — Купи! Купи! Купи!!! Не хочешь их читать, но взгляд сам скользит по строкам. Оно и не удивительно — мозг хочет отвлечься, вырваться из темницы боли, но боль не проходит, не стихает ни на минуту. Она не даёт тебе спать по ночам не смотря на всё выпитое, слёз нет, и ты сидишь до рассвета, уставившись в чёрный экран телевизора, потому что успокоительное не помогает, верно? Даже после реабилитации? Даже после того, как тебя признали вменяемым?

***

  — А что... что, если он сейчас выстрелит? — бросил я взгляд на револьвер.

  Он взял оружие в обхват за ствол, дулом вниз. Откинул дверцу и повернул барабан. Зарядил одну из камор патроном, а затем, раскрутив, вернул барабан на место.

  — Я готов умереть, — Его голос спокоен, — а ты?..

  ***

  Ночь. Ты стоишь на парапете крыши высотки. В руке почти пустая бутылка виски. Смотришь вниз: огни машин, фонарей - город живёт. А Она нет. Слёзы катятся по щекам. Колени дрожат. Ветер дует в спину, словно подталкивая сделать шаг в бездну. Закрываешь глаза, наклоняешься вперёд и... в последнюю долю секунды одёргиваешь себя, падая назад, на кровлю. Рот раскрыт в беззвучном крике...

***

  Щёлк!

  Иоганн Себастьян Бах "Токатта и фуга ре минор" — пожилая учительница по соседству питает глубокую любовь к классической музыке. Правда, проявляется эта любовь, часто, ближе к полуночи и на полную громкость патефона. Остальные соседи, тягу к столь позднему выражению чувств не разделяют, но и попыток прекратить эти двухчасовые симфонические концерты, пока, не предпринималось.

  — Люблю классику, — сказал Он, приложил револьвер к столу и небрежно толкнул в мою сторону, — ощущаешь невероятную гамму эмоций при...

  — Зачем ты делаешь это? Зачем?! К чему ты ведёшь?! — прошипел я, сжав зубы до скрипа.

Револьвер, кружась по своей оси, проскользил по полированной поверхности и остановился у края стола.

  — Я делаю это, Макс, чтобы ты, наконец, получил ответ на вопрос, который задаёшь в никуда последние два года, — Он нагнулся в мою сторону и перешёл на шёпот, — хочешь ли ты жить? — улыбнулся, — Да, Максим, я хочу помочь тебе! — Его улыбку обрамил истеричный, искренний, самозабвенный и... кошмарный смех.

  — Помочь мне? Помочь?! — ненависть взяла надо мной верх. Я знаю, что провоцирую Его, но меня не остановить. Кто Он, чёрт возьми, такой? Почему я? Оставь меня в покое! — Псих. Ты не помогаешь, — я кивком указал на револьвер, — это не помощь. Это преступление!

  Улыбка стекла с Его лица.

  — Жить подобно тебе — вот настоящее преступление. Страх и нежелание признать реальность — это преступление. Ты отвернулся от жизни, a я лишь последствие принятого тобой решения. Ты не мог ни умереть, ни продолжать жить. Но пришло время выбирать, и вот я здесь. Бери револьвер...

***

  Время, подхватив тебя в охапку, неумолимо, безразлично бежит вперёд. Словно волна, окутав корабль, несёт его к берегу. Время не лечит, оно лишь прогибает тебя под себя. И берега нет. Зато есть боль. Боль, и нестерпимая жажда всадить ноги в землю, заставить время остановиться, а затем повернуть его вспять. Вынудить идти обратно. Назад, в тот день, в ту машину... И затормозить. Вдави я тогда педаль тормоза в пол, Она была бы жива. И я был бы жив...

  ***

  Щёлк!

  Три пули.

  — Ты не ответил, — Он поднёс револьвер к виску. Я поднял голову. — Готов ли ты умереть? Несомненно, ты проклял свое существование, утратил смысл жизни и жаждал свести с ней счёты... но не смог. Почему? Испугался?

  — Тебе-то что? Какое тебе до меня дело? — внезапно я осознал, что не могу ответить на Его вопросы и глубоко в душе ощутил знакомое чувство ненависти к себе.

  — Ты жалок, — он словно прочёл мои мысли. Ухмыльнулся.