Фейри с Арбата. Гамбит

Глава 8.Сакс

С лордом Саксов отряд управился, с его гостями тоже. А стали искать лорда или нет, и что нашли после волков — это Саксу было совсем не любопытно. У него по возвращении в лагерь забот был полон рот — достроить дом, сколотить и навесить дверь, добыть еще хоть пару шкур побольше, а то вот-вот наступит зима. Заботиться о Лиле ему нравилось, да и сама Лиле не сидела без дела. То шила ему рубаху, — немножко кривовато сшила, зато от души же! — то лечила раненых, то стряпала. Правда, резал мясо и овощи сам Сакс, не рисковать же своей фейри из-за какого-то супа. А в последние сухие осенние вечера, когда повстанцы собирались у крытого очага, играла на дудочке волшебные песни. Поначалу народ побаивался, да и Фианн все пытался уговаривать повстанцев если не пожечь колдунью, то хоть выгнать — ровно до тех пор, пока не нарвался на только что вылеченного ей отрядного командира. Тот, в отличие от Сакса, не посовестился прибить полоумного старика и пообещать, что еще дурное слово про их фейри скажет, вовсе без языка останется.

В эти две недели Сакс даже не пытался спорить с Охотником, запретившим вылазки.

— С лордом ты удачно, молодцом. А теперь — брысь под веник. Остальным тоже велю сидеть тихо, хватит пока злить рыбников.

Командиры поворчали: как так, только повалила удача, только разогрелись — и под веник?! Но послушались. А Сакс был счастлив, и воевать ему не хотелось вовсе, и думалось все больше о том, как бы уговорить Лиле зимой перебраться к отцу и матери в Ротенбит, у нее ж зимой уже и животик, верно, будет. По крайней мере, Сакс приложил все силы к тому, чтобы поскорее обзавестись наследником. Тогда уж точно фейри никуда от него не денется. Если только не унесет ребенка в свои холмы.

— Нет, Эри, — ответила она, когда он все же набрался храбрости ее спросить. — Куда ж я от тебя.

Она так тесно прижималась и так нежно его целовала, что не поверить он никак не мог.

— И замуж за меня пойдешь?

— Пойду. Только смотри, я корову доить не умею. И рубашки шью криво. — Она хихикнула куда-то ему подмышку и потерлась животиком так, что о коровах и рубашках он тут же и думать забыл. — Только мне скоро надо будет в холмы. Ненадолго. Побуду там немножко и вернусь к тебе. Обязательно. Веришь?

Немножко? Знать бы еще, сколько это — немножко. К прапрабабке кузнеца Дунка приходил такой фейри, клялся в любви и обещал скоро вернуться. Он и вернулся к ее похоронам, поплакал вместе с правнуками и посадил на могиле любимой вечнозеленый тис — в знак своей вечной печали.

Но думать о плохом не хотелось. Совсем. И вместо ответа Сакс накрыл ее рот своим, и до первых петухов доказывал: да, верю.

А на следующее утро Охотник принес медный медальон с серебряным солнцем внутри — красивый вышел, тоненький, с узорными насечками и петелькой для шнура. Томас вовсю старался, не для чужой же девки, а для Саксовой невесты и отцовой спасительницы. Дунк под Лилину дудочку почти опомнился, уже и разговаривал, и узнавал сына, вот только не слышал больше песню огня. Потерял кузнец свой дар.

У Лиле, как Охотник ей повесил на шею медальон, разгорелись глаза. Она как начала сыпать непонятным волшебными словами, так Сакс и сбежал перестилать крышу свежей дранкой. А Охотник с Лиле на него глянули, посмеялись и ушли в лес, сказали, учиться управлять асгейровым колдовством. Вот и правильно, колдовство — оно не для потехи, его надо колдовать подальше от любопытных глаз и злых языков.

Так вот и получилось, что когда в лагерь приехал лорд Мэйтланд, Охотника не было. Послать, что ли, за ним, подумал Сакс, услышав охотничий рожок: лорд всегда предупреждал о своем появлении заранее. За минуту, а то и целых две.

Лорд приехал не один. Взял с собой небольшой отряд — для тана, конечно, небольшой, в десяток солдат. Сам ехал впереди, а рядом с ним — леди. Сакс и раньше слышал, что у тана Мэйтланда есть племянница, что она помогает дяде и благоволит к повстанцам, но только прежде ни разу ее не видел. А тут увидел — и забыл, как дышать, такая она была красавица. Волосы темные, крупными кудрями, и глаза темные, яркие, а грудь — даже под кольчугой такая, что глаз не отвести. По тому, как глядела, как носила меч у пояса, точно было понятно: она может и рыбников рубить наравне с мужчинами, и ни от медведя, ни от кабана не побежит. В седле сидела — словно в нем родилась, а лицо у нее было властное и строгое. Воительница. Королева! Такой леди служить — счастье, а уж если она улыбнется…

На площади лорд остановился — как раз все, кто был в лагере, собрались, кланялись, перешептывались. А леди оглядела толпу, сдвинула брови и спросила:

— Где Киран? — спросила так, что сразу стало ясно: это она про Охотника.

— В лесу, миледи, — ответил Сакс. — Сейчас будет здесь.