Фея

Пролог

                                                                                    Отличное начало, кажется, пора заканчивать.
                                                                                                                                      Flёur — Пепел
      Я безумно люблю разные истории: от самых красивых до самых простых; от самых изящных до самых душевных; красивые и пугающие, интригующие и любовные. Я до дрожи в коленях люблю красивые концы, особенно счастливые.

      Возможно, эту историю я бы начала так: молодая девушка сидела на крыше двадцать пятого этажа, держа в руках термос с какао, и смотрела на заходящее солнце, блеск которого отражался в ее пшеничных волосах.

      И так тоже могла бы: в прекрасной стране жила прелестнейшая девушка с белокурыми кудрями (хотя я польстила себе на счет прически и «прелестнейшая», не такая я уж и прелестная, честно говоря). 

      Может быть, эта история начиналась бы и вот так: последнее время ее мучила депрессия… и так далее. 

      Все-таки какое бы ни было начало, в этой истории бы не изменилось то, что в ней существуют девушка, парень, их друзья, любовь, слезы, разрыв, кровь, кишки… И не важно, как бы она начиналась, хотя в любой истории, в любом рассказе, в любой сказке, да даже в любом диагнозе важно начало всей писанины. 

      Я даже не знаю, с чего мне начать. 

      Но скажу только одно: моя история начинается здесь и сейчас. С этого дня перевернулась вся моя жизнь. Всё буквально обрушилось на мои плечи, и это «всё» имело большие последствия, о которых я, возможно, буду жалеть. 

      Я искала футболку с Нирваной, которая полюбилась мне. Видимо, мама засунула ее в самую задницу моего шкафа, так как она ей жутко не нравится. 

      Мои родители были достаточно религиозными людьми и презирали подобные логотипы. Вот только мама была помешана на православии, а пап ну очень любил периодически прослушивать альбомы «сатанинской» музыки. 

      Студенты в моем универе распределялись по разным категориям. Особенно делили девушек. Одни считались «классными» девчонками, вторые — «душевными», третьи — «чьими-то подругами», а четвертые — «скучными». 

      Меня относили к третьей категории — «чья-то подруга». В принципе, это было правдой. (Пожалуй, даже единственной правдой в этом университете обо мне). Я являлась сестрой одного из баскетболистов первого звена, меня знали в маленьких и больших компаниях. Я же старалась особо не светиться, чтоб не наткнуться на какие-то проблемы. 

      К сожалению, наше общество всегда влияло на людей. Это правда. Люди зависят от чужого мнения. И, сказать честно, я тоже зависела, но отчасти. Для меня было несвойственным поддаваться чьему-то напору, быть слабым звеном. Я старалась всегда отстаивать свое мнение. Да, это эгоистично, но в нашем мире по-другому ты никем не станешь. 

      Я никогда не любила привлекать внимание к своей персоне. Да и обсуждать чью-то личную жизнь никогда не пыталась. В порывах злости или зависти (и такое бывает) могла кого-то обсудить и надавить на больное. Но кому от этого лучше? Кому лучше от того, что я ввязываюсь в это, как и все остальные. Кому это нужно? Правильно, только мне. 

      Я крикнула маме. Но, видимо, она меня не услышала — это я поняла, когда она переспросила. Пришлось спуститься на первый этаж, по пути натягивая махровый халат. 

      Я спросила маму про футболку. Ну не могла она пропасть! 

      — Ты про ту, где глаза зашиты? — одарив меня скептическим взглядом, вопросила она. — Если про нее, то я ее кинула в стирку. От нее ужасно воняло сигаретами. 

      Моя мама, к счастью, даже не подозревала, что я курила. Я не хотела доставлять родителям проблем. Никогда. Но я не назвала бы себя супер-самостоятельной или очень ответственной. Но я выпутывалась всегда сама. 

      Никто вам никогда не поможет, кроме вас. Да, есть люди, которые могут поддержать. Но это только на словах. Их слова невесомы, они как на ладони. Неощутимы и прозрачны. Есть те, которые давят. Бывает наоборот — подсказывают. Но полагаться всегда нужно на себя. 

      Мама стояла на кухне и мыла посуду. Вытяжка над печкой ужасно гудела, отчего я зажмурилась и мысленно прокляла раннее утро. 

      Когда мама объявляла себе вот такой выходной, я не могла не любоваться ее суетой. Так мне казалось, что она сближается со всем уютом и домашним очагом. Она постоянно готовила что-то сладкое на утро, а на ужин ждала папу, даже если он придет поздно ночью. 

      Я всегда им удивлялась. Они были очень разные, но почему-то именно это их сближало. По-настоящему сближало. Они могли ругаясь бить посуду, смотреть фильмы, шутить и издеваться друг над другом. Но было видно, что у них чувства подростков. 

      — Одень лучше рубашку или блузку, для чего ты их покупаешь? 

      Кивнув несколько раз, я развернулась на пятках и зашагала в сторону лестницы, хмурясь и бубня «Не одень, а надень!»  

     Дело в том, что футболка с группой «Нирвана» — моя самая любимая футболка. Ее мне подарил Илья, который на третьем курсе. Хотя, по словам брата, мне подарил ее капитан нашей баскетбольной команды — Миша Смирнов. Тот еще тип. Но почему-то именно эта футболка стала моей самой любимой. 

      До выхода оставалось тридцать минут. Всего полчаса, чтоб накраситься и собрать сумку, позавтракать и обуться. 

      Мама всегда удивлялась, почему я никогда не опаздывала: хоть и вставала поздно, а собиралась за два часа до выхода. Я же понимала свою медлительность, всегда рассчитывала время. Собиралась не спеша, вставала рано, никого не будила.

      Я натянула блузку и накрасила ресницы. Расчесала голубые волосы и заплела в косы. Родители всегда были против окрашивания, но когда я пришла с синей башкой, они устроили мне скандал, а потом пробовали на ощупь — не сожгли ли мне их.