Фигляр

часть 1

В ДОМЕ СЕМЬИ ПАК. СТОЛОВАЯ. ВЕЧЕР.

Традиционный воскресный ужин семьи Пак. Ужин проходит в просторной элегантной столовой, украшенной антиквариатом, произведениями искусства и дорогой мебелью.

Большой обеденный стол, покрытый дорогой скатертью с тщательно подобранной посудой и столовыми приборами.

На столе многочисленные традиционные корейские блюда, такие как кимчи, пибимпап, кальби, суп из говядины и рыбы, разные виды кукси и чапчхэ.

За столом отец семейства Пак Чон-хо:(55), его жена Пак Ми-ран (50). Их дети: наследник Пак Хё-джин(30), старшая дочь Пак Со-юн (25), младший сын Пак Юн-ги (22), младшая дочь Пак Сун-ми (18).

На почётном месте, справа от Пак Чон-хо сидит патриарх семьи Пак Гён-хо (75).

Все одеты по-домашнему, но со вкусом. Атмосфера формальная, все сосредоточены на еде.

Пак Гён-хо медленно разделывает рыбу, к нему подходит домработница Хан Ён-су (41), держа в руках письмо. Она наклоняется и шёпотом говорит что-то на ухо. Пак Гён-хо останавливается, его рука замерла над тарелкой. Внимательно смотрит на конверт и медленно берёт его.

Пак Гён-хо:

— Спасибо, Ён-су. (домработница кивает и уходит)

Пак Гён-хо открывает письмо и начинает читать. По мере того, как он углубляется в текст, выражение его лица меняется. Сначала лёгкое удивление, затем серьёзность, а к концу чтения откровенное расстройство. Он тихо складывает письмо, кладёт его на стол, отодвигает стул и встаёт.

Пак Чон-хо (с тревогой):

— Отец, всё в порядке?

Пак Гён-хо (спокойно, но напряжённо):

— Извините меня, мне нужно побыть одному.

Он уходит не дожидаясь реакции семьи. Как только дверь за ним закрывается, за столом повисает напряжённая пауза.

Пак Сун-ми:

— Что-то случилось? Это из-за письма?

Пак Хё-джин (скептически):

— А что ещё? Харабоджи слишком близко к сердцу принимает все новости.

Пак Ми-ран (тихо, обращаясь к мужу):

— Ты не думаешь, что это связано с компанией? Он выглядел слишком расстроенным…

Пак Чон-хо (решительно):

— Нам нужно подождать. Отец не любит обсуждать серьёзные вещи за столом. Когда будет готов, он сам расскажет. (бросает быстрый взгляд на жену)

Пак Со-юн (участливо):

— Но почему он нас не успокоил, хотя бы намекнув? Мы все за него волнуемся.

Пак Хё-джин (говорит ни к кому не обращаясь):

— Возможно, что-то с контрактом с иностранными партнёрами. (смотрит на отца) — Это может быть связано с верфью?

Пак Чон-хо (отвечая сыну):

— Нет, отец давно не интересовался документами судоверфи. Его любовь это промысел, капитаны траулеров, матросы, и рыбаки в целом. То, с чего он когда-то начинал строительство Daewon Group.

Пак Хё-джин (встревожено):

— Кораблекрушение?! Кто-то утонул?

Пак Хё-джин (сердито):

— Не говори ерунды! Сейчас не сезон штормов, не путина. Траулеры не выходят в море.

Пак Чон-хо (обращаясь к дочери):

— Хё-джин, твой брат прав. Такие новости не сообщают по почте. Это экстренный случай и требует экстренного уведомления судовладельцев.

Пак Ми-ран ( скорее для проформы, чем всерьёз беспокоясь такой возможностью):

— Дорогой, вы не ожидаете каких-либо известий из синего дама? (тот смотрит и задумывается, но не успевает ответить)

Пак Сун-ми (сама испугавшись что говорит):

— Наверное, кто-то умер…

Пак Ми-ран (строго):

— Не говори так. (вздыхает). Но дедушка действительно был очень расстроен.

Пак Чон-хо (уверено):

— Мы скоро всё узнаем. Просто все успокойтесь и давайте поедим.

Ужин продолжается в тревожной тишине, все ждут возвращения Пак Гён-хо, каждые погружён в свои мысли.

На углу стола лежит письмо. На которое все время от времени бросают взгляды, полные ожидания и тревоги.

ДОМ СЕМЬИ ПАК. КАБИНЕТ ПАК ГЁН-ХО. ВЕЧЕР.
Тяжёлый кабинет обставлен дорогой мебелью. На стенах фотографии в рамках, словно рассказывают историю клана. Пак Гён-хо сидит за массивным столом в большом кресле вертя в руках трубку. Чон-хо стоит напротив, облокотившись на стеллаж с книгами, погружён в раздумья. Ждёт что скажет отец.
Пак Гён-хо (кивает на письмо):
— Прочти.
Чон-хо берёт письмо усаживается в кресло напротив. Ещё раз посмотрев на Пак Гён-хо начинает читать.
ТЕКСТ ПИСЬМА:
Дорогой друг,
Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Мы оба знали, что этот момент рано или поздно настанет. Старые львы вроде нас и так слишком долго живут в этом мире, а тот путь, который я выбрал много лет назад, был полон опасностей и мог оборваться в любой момент. Я принял свою судьбу, и у меня не осталось сожалений — кроме, может быть, того, что наши пути разошлись так далеко.
Мы оба знаем, что мир изменился. Ты, наверное, не раз задавался вопросом, правильно ли я жил все эти годы. Но не осуждал и не отрекался от старого друга. Я никогда не скрывал, что выбрал тень, в то время как ты поднялся к свету. Но, несмотря на это, между нами всегда оставалась невидимая нить — дружба, начавшаяся в те суровые годы войны, когда мы оба стояли перед выбором, кто мы такие и кем станем.
Теперь я прошу тебя об одном. У меня есть приёмный сын — парень по имени Ин Хо. Ты его не знаешь, и не спрашивай, как так получилось, но в один момент он стал для меня чем-то большим, чем просто воспитанник. Он не такой, как я, и он не такой как ты. У юноши не простая судьба.
Ты всегда был мудрее меня. Ты знаешь, как управлять этим новым миром, у тебя есть сила и возможности помочь Ин Хо. Я не прошу, чтобы ты принял его в свою семью или дал ему больше, чем он заслуживает, — просто позволь ему быть рядом с тобой. Присмотри за ним и не мешай. Он сам найдёт свой путь.
Мы оба знаем цену обещаниям. Ты многим обязан мне, как и я тебе, но это — не долг. Это последняя просьба старого друга, который больше не может заботиться о том, кто ему дорог.
Береги себя. И сбереги его.
Прощай мой старый друг. Помни нашу дружбу когда меня не станет.
Канг Сонг-вон.

Закончив читать, Чон-хо откладывает письмо. Смотрит как Гён-хо набивает трубку своим любимым “Golden Grass” из стоящей перед ним коробки. Как раскуривает, делает глубокую затяжку.
Пак Гён-хо (тихо, с сожалением, окутываясь ароматным дымом):
— Вот и ушла эпоха…
Пак Чон-хо (вопросительно с недоумением):
— Но откуда приёмыш? Ты знал? (смотрит на отца)
Пак Гён-хо (по прежнему в пол голоса):
— Нет. Не тот человек про которого все всё знают.
Пак Чон-хо (настойчиво):
— Даже ты?
Пак Гён-хо (смотрит в лицо):
— Даже я.
Молчание затягивается, слышно только потрескивание тлеющего табака в трубке.
Пак Чон-хо (решает прервать молчание):
— Что теперь? Ты узнал, когда погребение?
Пак Гён-хо игнорируя вопрос продолжает курить. На столе лежит письмо — знак старого долга. Весь кабинет наполняется атмосферой старого времени и уважения к традициям.
Пак Гён-хо (вставляя трубку в рот, медленно затягивается):
— Этот долг нельзя игнорировать, Чон Хо. Я слишком стар, чтобы отправиться туда. Мы все знаем, как он спас нашу семью. Ты должен ехать.
Пак Чон-хо (сжимая пальцы в кулак):
— Отец, ты знаешь, что я сейчас не могу! Если я уеду, мы можем потерять миллионы.
Пак Гён-хо (выпуская кольцо дыма, взвешивая каждое слово):
— Деньги можно вернуть, честь — никогда. (не дожидаясь реакции сына, спокойно, но с горечью):
— Я не просил бы тебя об этом, если бы знал, что у меня есть выбор.
Пак Чон-хо (раздражённо):
— Но, отец, ты понимаешь, насколько важен этот контракт? Это не просто сделка, это будущее Daewon Shipyard, да и Daewon Construction тоже!
Пак Гён-хо (вдыхая дым, долго смотрит на сына):
— А что скажут о нашем будущем те, кто знал, как мы обязаны ему? О нашей дружбе? Ты думаешь, эти люди забудут?
Чон-хо хмурится, опуская глаза. Он знает, что отец прав, но конфликт семейного бизнеса и семейного долга терзает его. На лице отражается внутренняя борьба. Тишина вновь поглощает комнату, по-прежнему лишь слабый треск трубки нарушает её.
Пак Чон-хо (делает ещё одну попытку, проходя туда-сюда):
— Но разве это не ты должен быть там? Твоя связь с ним была крепче!
Пак Гён-хо (выпуская дым, хмурясь):
— Я слишком стар. Сейчас пришло твоё время.
Пак Чон-хо останавливается перед отцом, смотрит как тот продолжает курить. Каждый думает о своём. В этот момент в кабинет осторожно заглядывает домработница Хан Ён Су, прерывая напряжённое молчание.
Хан Ён Су (почтительно):
— Господин Пак, вас ждут у телефона, это важный звонок.
Пак Чон-хо раздражённо выдыхает, направляется к двери, но прежде чем уйти, останавливается и кивает отцу.
Пак Чон-хо (спокойно, смиренно):
— Хорошо. Я поеду. Не потому, что хочу, а потому что надо.
Пак Гён-хо остаётся в одиночестве. Левой рукой он гладит письмо, будто прощаясь с Канг Сонг Воном.
Пак Гён-хо (с прищуром, выпуская дым):
— Всегда слишком предан. И слишком много обязательств.
Непонятно, к кому адресованы его слова — к письму, к себе, сыну или ушедшему другу.



Ж.Д. ВОКЗАЛ. СЕУЛ. УТРО.
Чон-хо проходит по современному шумному вестибюлю. Вокруг множество людей, обычная привокзальная суета. Он останавливается свериться с расписанием. На платформе звучит объявление о поезде в Пусан.
Звучит сигнал airport-pa-annoincement-ding, после паузы голос диктора:
— Уважаемые пассажиры, поезд KTX 123 до Пусана отправляется с платформы 3 .
Просим всех пассажиров, имеющих билеты на этот поезд, пройти на платформу.
Поезд отправляется через 5 минут.
(через повторный сигнал airport-pa-annoincement-ding)
— Hello, dear passengers. KTX train 123 to Busan will depart from platform 3. The train will depart in 5 minutes. We kindly ask all passengers with tickets for this train to proceed to the platform.
Чон-хо погружён в свои мысли, когда его внимание привлекает уличный продавец с традиционными корейскими закусками. Он останавливается и решает купить их в дорогу.
Пак Чон Хо:
— Здравствуйте. Что у вас есть?
Продавец:
— Добро пожаловать! У нас есть ттокбоки, корн-доги, пельмени и
рамён.
Пак Чон-хо:
— Отлично! Я бы хотел попробовать ттокбоки и корн-дог. Сколько это стоит?
Продавец:
— Ттокбоки стоит 3,000 вон, а корн-дог — 2,500 вон.
Пак Чон-хо:
— Хорошо, дайте мне оба.
Продавец:
— Это будет 5,500 вон. Как вы будете платить?
Пак Чон-хо:
— Я заплачу наличными.
Продавец (улыбаясь):
— Спасибо! Вот ваша еда. Приятного аппетита! Не пожалеете! У меня самая вкусная еда отсюда и до Пусана!
Чон-хо улыбается не замысловатой шутке, берёт закуску и направляется к платформе.

В ПОЕЗДЕ KTX. УТРО.
Время в пути - два с половиной часа. Вагон первого класса. Внутреннее убранство стильное и современное. За окном развёртывается живописный корейский ландшафт. По экрану в поезде транслируются новости. Чон-хо сидит напротив начальника СБ Daewon Group ЛИ ГЁН-СУ (48) и рядом со своим секретарём ЧОН СО-МИН (29).
За окном поезда виднеются величественные кряжи Тхэбэксан, их пиковая форма обрамлена зелёными лесами, а на склонах можно различить силуэты деревьев. Поезд мчится мимо ярко-зелёных рисовых полей, сверкающих на солнце, пейзажи вдоль реки Нактонгано, где отражаются голубые небеса и белоснежные облака. Вдали заметны старинные домики ханоки, утопающие в зелени, что добавляет аутентичности корейскому пейзажу.
По телевизору предают новости о ситуации в Пусане: "Сегодня в Пусане проходят демонстрации против местной преступности. После рекламного блока мы покажем репортаж с места событий. А теперь перейдём к погоде: синоптики предсказывают тёплую погоду с температурой около одиннадцати градусов Цельсия и возможен небольшой дождь в вечернее время..."
Пак Чон-хо (смотрит на экран, затем поворачивается к Ли Гён-су):
— Эти новости... Прямо перед похоронами. Как это скажется на нашем имидже?
Ли Гён-су (скрестив руки на груди):
— Вы правы. Ситуация в Пусане становится все более напряжённой. Мы в центре этого хаоса. Вашему PR отделу нужно будет, как следует расстараться, смещая акценты всеобщего к вам внимания хвечаним.
Чон Со-мин (проверяя планшет):
— Уважаемый господин Пак, я прошу прощения, у меня появилась обновлённая информация по поездке. Я перешлю Вам изменения в расписании и список запланированных встреч.
Пак Чон-хо (вздыхает, глядя на пробегающие за окном рисовые поля):
— Я не против отдать должное памяти Канг Сонг Вона, но как это скажется на нашем бизнесе? Нас увидят на этих похоронах... всех папарацци не заткнёшь.
По телевизору продолжают: "Преступные группировки становятся все более активными, и местные власти призывают к решительным действиям..."
Ли Гён-су (смотрит на Чон Хо, когда поезд проезжает мимо живописного озера с лодками):
— Эти разговоры создают большой шум вокруг. Мы должны будем посетить зал прощаний и побывать на кладбище. Это открытые мероприятия. После них слухи только усилятся. Но если мы не пойдём, это может вызвать вопросы.
Пак Чон-хо (поморщившись, глядя на старинные домики ханоки):
— Это всё так не вовремя. Долг семьи и семейный бизнес... Предстоит не простой совет директоров. На повестке важнейшие вопросы. Я чувствую себя разрываемым обстоятельствами.
Чон Со-мин (отрываясь от планшета):
— Если вы позволите, господин Пак, я подготовлю дополнительный отчёт о текущих делах в Пусане, чтобы вы могли сосредоточиться на важных вопросах.
Пак Чон-хо (глубоко вздыхая, его взгляд вновь останавливается на зелёных склонах):
— Хорошо Со-мин. (обращается к начальнику СБ):
— Давай посмотрим, как все пройдёт. Надеюсь, это не обернётся непоправимыми потерями.
Ли Гён-су (непринуждённо):
— Патриарх поручил забрать там какого-то мальчонку. Сказал все вопросы к вам, хвечаним.
Пак Чон-хо (давая понять, что разговор закончен):
— Я отдам все распоряжения на месте.
Поезд проезжает мимо традиционных корейских домов, окружённых цветущими деревьями, создавая атмосферу спокойствия, в то время как собеседники продолжают следить за новостями, которые создают атмосферу неопределённости.