F.L.

F.L.

М.Ю., спасибо

Ты помнишь, как ты, озорная несмышленая еще малышка, открыла дверь в отцовский кабинет? Как ты, та, которая так не любила носить обувь и снимающая ее, как только родители скрывались из виду, протопала босыми ножками по теплому от заглядывающего в окно солнца паркету, впервые оказываясь здесь одна, ведь дверь всегда бывала заперта. Ты помнишь, как кружилась в лучах солнца, краешком белой юбки задевая массивную лампу на столе, а она уныло позвякивала от каждого соприкосновения? Маленькая  рыжеволосая девчушка, впервые нарушившая строгий запрет входить сюда, где запах старых книг впитался в обои, в обивку кресла, в воздух.  Своими пухленькими пальчиками ты украдкой пробежала по корешкам бесчисленных книг, плотно расставленных в возвышающихся до потолка стеллажах. Твое новое сказочное царство.  Наша первая встреча состоялась именно  в тот день, когда, протащив тяжелый стул и оставив пару царапин на паркете, ты  залезла на него и протянула свои детские ручонки ко мне, небольшой, потертой, но все же красиво инкрустированной поддельными камнями, книге.  Ты ловко спрыгнула со стула, едва не уронив меня, и выбежала прочь из комнаты, туда, где залитая солнцем поляна  приятно устилалась под босыми ногами, а высохшие колоски высокой травы щекотали нежную кожу. Ты бежала все дальше, утягивая за собой болтающуюся в одной руке игрушечную сумочку (как истинная леди, ты не могла отбросить ее в сторону!), а меня прижимала к груди так сильно, что я чувствовал твое сердцебиение. Сладостная мелодия жизни.  Забравшись под сень дерева, ты улеглась прямо на траве, мечтательно заложив руки под голову и вслушиваясь в стрекотание кузнечиков, а  белые облака плыли над нами. 

Твои маленькие пальчики решительно блуждали по строчкам, силясь уловить знакомые каракули, но буквы были все еще так далеки от тебя. Недавно выученные «а» и «я» встречались крайне редко, и ты забавно хмурила носик, моя милая дурашка.

В нашу следующую встречу ты уже доросла до третьей полки. Тот давний запрет был снят, а воспоминания о несильной, но обидной порке почти полностью  позабылись. И вот ты снова здесь, все также улыбающаяся и с рыжими косичками, забавно заплетенными на голове. Неужели это творение твоих рук дело? Паркет под ногами такой же теплый, каким ты его помнила, лишь лампа, кажется, постарела под тонким слоем пыли, а стеллажи уменьшились в размерах.  Почему ты всегда приносишь с собой солнце? Твой взгляд скользил по полкам, и я старательно выпячивал свой разноцветный корешок, пытаясь привлечь твое внимание. Ты потянулась ко мне, неловко касаясь кончиками пальцев чуть пожелтевших страниц,  так встречаются старые знакомые после долгой разлуки. В тот день ты устроилась прямо на полу у большого окна, вытянув босые ноги перед собой. Солнечные зайчики горели в твоих рыжих волосах, забавно прыгая по прядям.  Твои руки были такие нежные, а губы ласково шептали прочитанные слова. Если бы когда-нибудь кто-то решился озвучить историю с моих страниц, то это должен быть твой голос. Но вот твоя улыбка потускнела и я, сквозь строчки, пытаюсь разгадать, в чем причина твоей грусти. Ты помнишь, как первые слезинки скатились из твоих глаз? Тебе так было жаль героя, что мне вдруг захотелось сложить буквы по – другому, переписать историю, но я, увы, не автор.  Твоя крупная по - детски невинная слеза коснулась моей страницы, оставляя мокрое пятнышко и я решаюсь. Поддавшись легкому дуновению сквозняка, ведь ты, как и прежде, оставила дверь открытой,  я перелистываю собственные страницы, нечаянно замерев на девятой главе. Удачно, да?  Ты ухватила взглядом полюбившееся имя и вот улыбка расплылась на твоем лице. Мое маленькое солнце. В тот день мы вместе проводили луну в ее дневную колыбель, под тихое размеренное тиканье стрелок отцовских настенных часов. Мы разделили с тобой грусть и радость, сладостно ставя точку в истории, а утром ты, размяв затекшие ноги, вспорхнула  с пола и, на прощание поцеловав мой переплет, оставила меня на полке.

Ты вернулась совсем взрослой. Когда ты успела так вырасти? А ведь казалось, что еще вчера твои пухлые ручонки неумело перелистывали мои страницы.  Ты отворила ставни, позволяя прохладному осеннему ветерку ворваться в окна, кружа первые опавшие листья по паркету. Солнце сияет все также, вот только тепла дарит совсем немного.  Твои волосы строго собраны на затылке, но озорные локоны так и норовят выбиться из-под черной повязки на твоей голове. Сегодня  вместе сумочки ты сжимаешь в руках ручки большой коробки. А у двери застыли еще несколько больших паков. Мы прощаемся? Нет, не вини себя, я знаю, что так надо. Я просто жду, когда твои мягкие руки вновь пригладят мои фальшивые камни, заставляя меня ощущать себя величайшим сокровищем в мире. Ты ловко избегала моей полки, словно оттягивая момент прощания, но вот я все же вновь раскрыт перед тобой. Уложив меня на колени, ты обхватила свои изнуренные плечи, вчитываясь в мои гладкие страницы. И вновь я любуюсь твоей улыбкой,  хотя глаза по прежнему наполнены грустью и мне так хочется оторвать свои чернильные буквы от страницы, так хочется коснуться ими твоих длинных ресниц и смахнуть непрошенные слезы, так хочется кричать, чтобы ты не закрывала меня. Нет! Оставь меня с раскрытыми страницами, оставь и пусть я покроюсь пылью, но не позволяй нашей истории погибнуть. Ты вчитывалась в меня, а я вслушивался в твое дыхание, а губы все так же тихо шептали строки.  Но вот ты оторвалась от стеллажа и, вздохнув, убрала меня в коробку вместе с другими обитателями этой полки. Не волнуйся, я буду ждать тебя, и охранять твое богатство! Ты подняла коробку и двинулась к двери, утягивая осенние листья подолом длинной юбки. На твоих губах, я уверен, играла грустная улыбка, а солнце все так же освещало паркет, но уже ничуть не грея.