Фобофобия

Ольга Буйкова

      Страх – это не очень приятно. Страх все время куда-нибудь нас гонит, чаще всего вперед, подальше от опасности. Или назад. А бывает, наверное, еще куда-то. Или это даже не страх, а просто какие-нибудь неприятности.
      Наверх, подальше от земли, нас с Гузелькой в тот день загнали маленькие злобные твари. Гадкие, как и их название – гнус.
      Комары, мошка, слепни... Наверное, неправильно считать их злобными, с чего им злиться? Жить хотят, как и все. Но и любить этих детей природы не за что. Мы их не трогали, позагорать решили, пока северное лето притворилось южным, а они нас за десерт приняли.
      Тот июль, и правда, выдался жарким. Можно, как в Крыму, в сарафанах и майках ходить. Только не очень хочется – чем больше открытых участков тела, тем масштабнее последствия укусов летающих кровососов. Самое интересное, что самцы этих монстров питаются только нектаром (ну просто ангелы!), а вот самки – настоящие вампирши. Им без крови, видите ли, любить и размножаться не хочется. У нас, у людей, все наоборот. Это мы, женщины – ангелы, а мужикам вечно кровь врага подавай для поднятия уровня адреналина. Или тестостерона?
      Ну да ладно, я от насекомых отвлеклась. Мошка – самая противная из них. Комарихи хоть кожу прокалывают длинными хоботками, а эта мелочь налетает тучей, кусочки кожи выгрызает, еще и аллергию может вызвать. Особенно, если за губу или за веки цапнет.
      И слепни (конечно же, самки) – не подарок, как прицепятся – не отгонишь. Тоже кровь любят. А есть еще оводы, больно кусаются. И какие-то другие мессершмитты – в тайге очень богатая фауна. Для энтомологов здесь просто раздолье.
      Не знаю, правда ли, но говорят, что крупные насекомые мелких поедают, ту же мошку, например. А уже их, крупных – некоторые виды стрекоз. Вроде бы радоваться надо, но и стрекозы людей иногда больно кусают. И для всех человеческая кровь – лучший продукт. Только мы их не едим. Пока. Ученые считают, что когда-нибудь человечество из-за нехватки продовольствия перейдет на насекомых. Гадость какая, совсем не хочется их есть. А гнус, наверное, о наших вкусовых предпочтениях догадывается, вот и наглеет. Зато тогда получился бы полный круговорот еды в природе.
      И как тут позагораешь? Вот Гузель и придумала выход – кивнула в сторону нашей радиобашни:
      – Полезли наверх?
      – Как – наверх? Я боюсь. И от шефа влетит.
      – Чего бояться? Мы же только на второй уровень. Или даже на первый. Я туда забиралась, давно, правда, ты тогда еще училась.
      – Зачем?

      – А штат недоукомплектован был, единственный антеннщик-мачтовик в отпуске, Николаич тоже, вертолет для аварийной бригады не дали. А антенны юстировать кому-то надо было, нефтяники без связи собирались трубу останавливать. Залезла, как миленькая. Да я еще когда только сюда по распределению приехала, меня начальник цеха на самый верх загнал – вроде как экзамен сдавала.
      – Ну вы даете! А у тебя что, допуск был? И там же медкомиссия специальная нужна. А если бы упала?!
      – Значит, не сдала бы экзамен, – Гузелька уже направлялась к лестнице. Ну, и я за ней.
      Как забрались, не помню. Кажется, было совсем не страшно, зато на площадке никто не кусается. Лежим, облака в кружевном небе рассматриваем. Красота! И здесь лето неплохим бывает.
       – А знаешь, как называется боязнь жалящих насекомых? Книдофобия.
      – Как? Гнидофобия?!

      – Вот-вот, я потому и запомнила. Кни-до-фо-би-я. Вот ты, наверное, думаешь, что это так просто – страх, и все? А фобия – это болезнь. И видов этих фобий – не сосчитать.
      Ну все, Гузелька подсела на свою любимую тему. Когда-то в ранней юности у нее случился затяжной роман с будущим то ли психологом, то ли психиатром, и Гузели частенько приходилось оформлять его курсовые, а потом и диплом. Думаю, надоел он ей со своими психами, вот она и сбежала на Север, когда техникум окончила.
      – Разве это болезнь? Все чего-то боятся, и комаров никто не любит. Кому приятно, когда тебя кусают? – вообще-то мне лень с Гузелькой спорить, лучше просто повалять дурака на солнышке.
      – А вот и нет! Может, и не болезнь, но психическое расстройство – точно. Еще ничего не произошло, а у человека уже жуткая паника со всеми медицинскими последствиями. Если бы ты знала, чего люди боятся! Насекомые, даже пауки, или, например, змеи – это ерунда. Тут хоть понять можно. А как тебе боязнь быть съеденным?
      – Нормально, очень даже в тему. Чего бы мы тогда на башню забрались?
      – А боязнь налипания орехового масла на мягкое нёбо? Тоже название есть, только я забыла – разве все это запомнишь? Видов фобий – десятки, а может, и сотни.
      Я недоверчиво рассмеялась, но подругу уже не остановить. Боязнь кур, зубов, чеснока, политиков, клоунов, кукол, тещи, папы римского, бороды, знаний, прачечных! Боязнь стоять, ходить пешком, просыпаться. Даже фобофобия – страх заболеть фобией, но еще круче афобофобия – боязнь отсутствия фобии.
      Ничего себе! А Гузеля зря, наверное, в связисты пошла. Сейчас бы со своим Рустамом уже давно кандидатскую защитила, или докторскую. И память у нее хорошая, вот кому можно латынь учить!
      – А я до сих пор только о клаустрофобии слышала. Ну, еще о боязни высоты.
      – Так это самые распространенные страхи – клаустрофобия и акрофобия. А я тебе про редкие рассказываю.
      Гузель, похоже, обиделась. А мне надоело, не дает тишиной насладиться. Все-таки она ужасная зануда. Может, это не она от Рустамчика сбежала, а он от нее, потому что у него развилось какое-нибудь расстройство. Тоже редкое, боязнь зануд, например?
      – Зря смеешься. Никто, между прочим, от этого не застрахован, особенно такие впечатлительные трусихи, как ты, – подруга, наконец, замолчала.
      Ну да, я впечатлительная. И что, с сегодняшнего дня начать папу римского бояться? Так я его не встречу никогда, можно и побояться немножко.
      Смех смехом, а пора спускаться на землю. Я глянула вниз – сколько здесь, метров восемь? Или пятнадцать?! Мне вдруг стало не по себе. Лежать на площадке было хорошо, здесь все огорожено. И забиралась наверх, не задумываясь – по лесенке, перекладинка за прекладинкой. Вниз не смотришь, вот и не страшно. А теперь...
      Перед глазами пронеслась картинка – стремительно приближающаяся квадратная площадка бетонного фундамента. Как в ускоренной съемке...
      Гузелька уже внизу – ей-то что, она человек опытный, чуть ли не на самый верх забиралась.
      Я осторожно подошла к люку. Какой дурак это придумал? Чтобы оказаться хотя бы одной ногой на лестнице, надо как-то эту люковую крышку обогнуть. А вдруг она захлопнется? Удар по голове – и бетонный фундамент уже перед носом. Может, с другой стороны попробовать? Как-то же мы сюда попали. И не только мы – наш антеннщик каждый день вверх-вниз гоняет. Нет, и с другой стороны не получается. Как вниз смотреть страшно!
      Гузель сначала хихикала, потом разозлилась – обрадованные комары слетелись на пир, и мошкам со слепнями свистнули. Гузелька – девушка вкусная, при теле.
      Я пыталась взять себя в руки, но в голову лезли только перечисленные Гузелькой симптомы – головокружение, сердцебиение, тошнота. Да, точно, все признаки болезни налицо. Скоро наступит расстройство зрения и слуха. И бетонный фундамент не успокаивается, все быстрее приближается ко мне. Или я – к нему.
      Гузель давно перестала смеяться. Ситуация, и правда, дурацкая. Сколько я еще буду дергаться возле этого злосчастного люка?
      – Я сейчас пожарку вызову, ребята тебя оттуда быстро снимут!
      Я представила, как ступаю на качающуюся в открытом пространстве длинную лестницу. Ни за что! Это уже... агорафобия, кажется. Или бывает боязнь пожарных?
      Как я оказалась внизу, понять не успела. Но, кажется, все-таки спустилась, как положено, а не упала, и люк не захлопнулся, хотя должен был. Даже странно.
      Домой шла молча, в глазах крутился бетонный квадрат фундамента. Даже комары не кусались – всех разогнала своими глупостями. Только верная подруга меня не бросила. Довольная своей сообразительностью – напугать меня пожарной машиной – весело болтала рядом. Вот у кого нервы крепкие.
      Нет, пора успокаиваться. Забежать в магазин, приготовить ужин – скоро муж прилетит с трассы.
      – А знаешь, как называется боязнь мужчин?
      Молчи, Гузель!!