Фонарщики лихие

Фонарщики лихие

157. Фонарщики лихие…

08.08.2016

После моего возвращения из Темиртау меня начала искать организация, занимавшаяся уличным и дворовым освещением нашего города. Раздался звонок: «Вы были у нас на собеседовании. Вы не хотите у нас работать?» На самом деле мне изначально сказали там, что «Мы планируем… Мы надеемся… Через пару месяцев…» Было велено в течение дня-двух оформиться и выйти на работу.

Организация, занимавшаяся до этого проектно-конструкторскими и монтажными работами, внезапно (как у нас это обычно и бывает) выиграла тендер на обеспечение всего уличного освещения города, и теперь в спешном порядке набирала недостающий для этого персонал. Не хватало диспетчеров, выпускавших бригады монтёров на линии. Смены прежних диспетчеров были только дневными, и было решено делать круглосуточное посменное дежурство. Одновременно шёл дополнительный набор электромонтёров, которых в основном набирали из бывших сотрудников прежних «фонарных» организаций, не ушедших в районные электрические сети.

Нас, двоих только что принятых на диспетчерскую работу человек, отправили на стажировку к другим диспетчерам. Нужно было двенадцать часов в день, с восьми утра до восьми вечера, смотреть, что делает дежурный диспетчер, и учиться у него уму-разуму. Все рабочие дни и суббота оказались заняты этой стажировкой, поэтому у меня наступили тяжёлые времена. Приготовить себе сам ничего не приготовишь – а я жил уже один, больше некому – и по дороге ничего не купишь, потому что ты едешь на работу к восьми утра, а все торговцы открываются только в девять, или ещё позже. Вокруг фонарной конторы в окрестных организациях была пара столовых, но очень дорогих, явно не по диспетчерской зарплатке. Поэтому первый выходной для меня был, как манна небесная – я накашеварился на неделю вперёд.

«Диспетчерская» представляла собой комнату в одноэтажном помещении с десяток метров длиной и полдесятка метров шириной, в которой кроме диспетчеров располагались начальник участка и три мастера районов. У каждого мастера района днём выходило на линии и прочие работы несколько бригад электромонтёров, которые часа полтора утром набивались в эту комнатку всей своей оравой, получая наряды и комплектующие, при этом там стоял невообразимый гвалт. То же самое происходило и час-полтора вечером. Самым трудным было приехать на смену к восьми утра воскресенья – общественный транспорт города при этом практически ещё не ходил.

Лет тридцать назад я попадал как-то внутрь одной из районных диспетчерских «Горсвета». Одна из стен была доверху уставлена электрошкафами и рубильниками, из которых вручную включались либо всё уличное освещение, задействованное оттуда, либо какой-то его отрезок, в улицу-две. Теперь же у диспетчера никаких рубильников не было. Освещение включалось из шкафов ШУНО (управление наружным освещением) при помощи реле времени, время включения и выключения в которых меняли раз в неделю по специальной таблице, импульсом – когда срабатывание этого реле в одном шкафу передавалось и включало ещё несколько таких устройств, или просто вручную. Программисты оборудования, расположенного внутри этих шкафов, люди в основном отнюдь не мелкой комплекции, прозванные в конторе «телепузиками», мечтали, что когда-нибудь у них будет стоять компьютер, управляющий всеми такими шкафами по городу дистанционно…

На дворе был август со своей беспросветной жарой за тридцатник. Все окна диспетчерской выходили на восток. Как раз там, сразу за забором нашей организации, располагался тот из зверинцев, в который возвращали на ночь всех этих осликов с повозками, лошадок, верблюдов и пони, которые днём катали детишек в различных парках. Оттуда всё время несло по ветру жуткую вонь их навоза, и прилетал миллиард мух. Начальник участка как-то попытался подвесить в нашей комнате липкие листочки и ленточки – их хватило всего дня на три, потому что новым мухам стало уже некуда прилипать. Кондиционера в этой комнатке не было.

Диспетчеру поставили стол, сейф и кресло, полуотгородив от остальной клетушки шифоньером. От шума мастеров и их бригад не спасало. Рабочим инструментом диспетчера были убитый ноутбук, в который через гарнитуру был заведён городской номер телефона, и простенький телефончик корпоративной сотовой связи, едва отправлявший и принимавший СМС-ки. Ноут имел выход в инет, потому что таблица заявок на ремонты, где и что не горит, поступала от других диспетчеров, принимавших заявки вообще по всему городу, и сидевших где-то в районе строительных базаров и барахолок, в «облако» одного из общеизвестных интернет-порталов. Мы выбирали из общего списка всё, что касалось наших трёх районов города. Диспетчеры западных районов сидели рядом с общими, а у северных было где-то своё место, в районе Алма-Аты I.

Работать было тяжело: всё время чего-нибудь не хватало. То бумаги, чтобы распечатывать заявки бригадам, то чернил в принтере, то ноутбук среди ночи покажет «синий экран»… Бригадам, выезжавшим на линию, выдавали корпоративные телефоны сотовой связи, на которые руководство вносило какие-то суммы денег, чтобы бригада каждый раз могла доложить, где она находится. Но докладывали далеко не все, потому что звонили своей родне по аулам нескольких областей, а когда единиц уже не оставалось, вообще не звонили никому. Мастера районов когда знали, где конкретно их люди, когда нет…

В подчинении у сменного диспетчера были сменные бригады оперативного персонала, сначала две на три района города, позже появилась и третья. Они днём и ночью мотались по заявкам, выясняя, не ложный ли там вызов, и причину поломки. Затем эта заявка передавалась мастерам с ремонтными бригадами. В любом случае ремонты светильников и проводов затемно не производились, это было запрещено техникой безопасности. Но отправляли их не только по их прямой работе. Оперативную бригаду могли по заданию городской администрации заслать подключать какие-нибудь временные киоски или сцены для выступлений артистов и продажи товаров во время концертов и ярмарок, а ремонтников однажды – из-за того, что у них имелись вышки и подъёмники – приказали отправить мыть какой-то монумент в городе…