Форс мажор.

Полная версия.

м

            ФОРС --- МОЖЁР!

                                                    (чёрный юмор!)

БМВ последней модели, плавно и вальяжно скользило по центру города.

Белоснежный кузов играя радужными всполохами переливался обласканный ярким весенним солнцем. После долгой зимы на разбитой колдобинами дороге ещё оставались не высохшие лужи, но грязные капли вылетающие из-под мощных колёс как по волшебству исчезали в воздухе, не приставая к её кузову; -- она сияла. 

Белоснежная, пышная, похожая на невесту, плавно плывущую к алтарю она торжествовала свысока, поглядывая на шмыгающие вокруг «жигулят» и других представителей отечественного автопрома.

 Её хозяин сидевший в удобном кресле и легко держащий двумя пальцами руль был горд!

  Это была его девочка, его принцесса: - в последнее время он испытывал, прилив неописуемого счастья, когда, сидя за рул           ём видел глаза проезжающих мимо водителей. 

Они все «завидовали ему»! Завидовали так; -- как недавно завидовал он, передвигаясь на видавшей виды старенькой «тойоте».

 Ох как он помнил это чувство…, это гадкое ощущение своей неполноценности.

Внезапно сердце начинало биться молотом, кровь стремительно приливала к лицу, и он начинал задыхаться. Чаще это случалось, в тот момент, когда какая ни будь респектабельная представительница женского пола, проезжая мимо или остановившись рядом на светофоре, как бы ненароком заглядывала в замызганный салон его машины. В тот миг, когда она недовольно морщила красивый носик, а затем как бы случайно посмотрев на водителя неожиданно менялась; -- её взгляд смягчался, становясь маслено сексуальным…, презрение исчезало, а удивление, пришедшее ему на смену было явно неподдельным.   Некоторые из дам…, видимо особо озабоченные даже притормаживали, давая понять, что они не против пообщается.

Он уже давно знал цену своей внешности и не удивлялся повышенному интересу со стороны противоположного пола, хотя это обстоятельство ещё острее заставляло чувствовать свою ущербность, ощущать себя придатком к «куску старого железа».  
   Это жутко раздражало, если не сказать проще..., бесило.

Он любил женщин, любил всегда. Один раз он пробовал встречается с такой…, «озабоченной;» --так сказать повёлся..., хорошо быстро понял, что хотят такие дамочки и вовремя остановился. То, что нужно было им, ему было мало интересно…, а если честно; -- не нужно. У него такого добра было в избытке; -- теперь он хотел играть на своём поле, где правила устанавливал бы только он.

Сейчас ему нужно было больше, много больше чем могли предложить богатенькие «рыбки».

Ему была нужна свобода!

Он знал ей цену…, но, и себе; -- он её тоже знал!

                                               ***                                **

Его внешность рубила женщин на повал, чёрные как смоль волосы, вьющиеся до плеч, раскосые голубые глаза, прямой греческий нос, огромная белозубая улыбка, и в придачу высокий рост, широкие плечи с аристократической осанкой.  Короче мечта! И эта мечта не была экипирована как надо, кроме одного. 

Он был женат…, вот уже десять лет и были дети, то есть как говорится полный «боекомплект.» Когда женился не думал о деньгах, думало другое место; -- а что…, двадцать не полных, гормоны, страсть, любовь «асисяй». Куда уже здравому рассудку тягаться с природой. Когда пришло осознание было поздно. Он тяжело вздохнул и кинул быстрый взгляд на сидящую рядом женщину. 

Её лица не было видно. Она смотрела в боковое окно и всю дорогу молчала.

Тишина в салоне чем-то напоминала болото, вязкая плохо пахнущая, даже звуки музыки, вылетающие из дорогостоящих динамиков, не могли её разогнать, она хозяйничала вовсю.

-- Я подаю на развод, --сказала женщина, фраза была бесформенна. Она просто вклинилась в пустое, тихое пространство и уже готова была утонуть, оставшись незамеченной. Неприятный запах в салоне сгустился, но тишина не отступила, она лишь слегка подвинулась, давая место ответной реплике.

-- Почему.  Повеяло холодом, вытесняющим пустоголовую тишину.

-- Да так…, захотелось. Холод усилился, по салону залетали холодные колкие льдинки.

-- И всё.

На какое-то время тишина стала отвоёвывать свои позиции. Опять воздух загустел, питаясь из болота безразличия.

--- Да..., и всё.

Оторвав взгляд от дороги, он посмотрел в её сторону.

--- Ты уверенна. В его голосе не было ни чего, ни каких эмоций, даже удивления. Да и сам вопрос прозвучал как фраза.  Фраза, брошенная просто так, из вежливости. Но в тишине что-то изменилось, на её место не пришёл холод, а что - то еле ощутимое скользкое прячущееся за безразличием потеснило её. Растерявшись, тишина попыталась распознать чужака.  Она напряглась и от этого в ней появились бреши. Женщина в первый раз оторвала взгляд от окна и почему-то посмотрела на красивы ухоженные руки мужчины, спокойно лежавшие на руле. Он проследил за её взглядом.

-- А дети.

Опять безразличие, прикрытое тишиной…, нет, она не прикрывала его она просто ещё не совсем распознала игру оставаясь односторонним приверженцем женщины. Вокруг мужчины растекалось зловоние. Тишина теснилась от него, она была соратником равновесия и правды, она презирала ложь.

-- А что дети? Она вновь отвернулась, устремив взгляд в окно и даже немного отодвинулась, прижавшись к боковой двери.  Солнце ярко освещало салон, блики падали на лицо женщины играя солнечными зайчиками, она опустила козырек и опять погрузилась в тень.

Он кинул быстрый взгляд в её сторону.

-- Как ты это объяснишь им.

-- Им не надо объяснять, они в курсе. Ни один мускул на её теле не дрогнул. Она не шелохнулась, могло показаться что слова возникли ни откуда, она будто и не говорила их. Даже воздух не колыхнулся.

От неожиданности он побледнел, лоб покрылся потом, кисти рук стали напоминать клешни, грубо вцепившиеся в руль, мысли запрыгали в хаотичном порядке, а машина медленно стала сбрасывать скорость.