Футбол. Искушение.

Глава 1

ФУТБОЛ. ИСКУШЕНИЕ.

ВСЕ СОБЫТИЯ и ГЕРОИ книги ВЫМЫШЛЕНЫ

ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ являются СЛУЧАЙНЫМИ

Матвей Тяглов был неудачником. Уже четвертый десяток своей жизни он стремился жить правильно и счастливо, но ничего не получалось. Ничего.

Матвей сошел с троллейбуса, поглубже натянул спортивную шапочку на уши, спрятал руки в карманы пальто, старательно утопил голову за высоко поднятый ворот и побрел к дому по студёному от постоянного сквозняка скверу, привычно сутулясь и отворачиваясь от ледяных порывов ветра, мечущихся по проспекту. Сентябрь выдался необычайно холодным.

***

По природе своей Матвей с детства был открытым мальчиком, у него имелось много друзей, он легко сходился с ровесниками, с радостью распахивая перед ними свою юную душу. Семья часто переезжала с места на место по просторам необъятной родины, - папа был гидростроителем, - но также легко у Матвея появлялись друзья и на новом месте. А старые уходили в никуда, поддерживать связи на расстоянии в те времена можно было только письмами. Телефона большинство провинциальных семей не имело.

Но письма Матвей писать не любил. С тех самых пор, как Матвей научился выводить первые свои слова, мама еженедельно заставляла его сидеть за столом, составляя два длинных письма - одно дедушке, другое бабушке - и не отпускала до тех пор, пока не добивалась приличествующего ее понятиям объёма, аккуратности и содержания. Иногда это занимало весь день. А день сладко манил своей погодой, всегда уникальной в таком возрасте, своей свежестью и свободой, и шумом мальчишечьих забав со двора, терять его не хотелось. Этих письменных упражнений детства хватило, чтобы отбить любые другие эпистолярные желания.

Матвей искал любви, но мама его не любила. У мамы был и младший сын, любимый, Матвеев брат. Сам же Матвей почему-то был нежеланным ребёнком, чего она не скрывала от него с самых ранних его лет, впрочем, умалчивая о причине и выражая свое отношение лишь нещадными словами, касающимися его внешности, прилежания и поведения, а иногда и физическими действиями. Матвей же маму смертельно боялся, но при этом обожал и, не встречая взаимности, часто и горько плакал, когда никто не видел, искренне считая себя неудавшимся. Младшего брата при этом Матвей очень любил и всячески опекал. Папа появлялся в семье крайне редко, как казалось ребенку - в основном по ночам, он много работал в командировках и пребывал в благостных заблуждениях о реальной атмосфере своей семьи. От отца все тщательно скрывалось. Жаловаться было немыслимо.

Отдушинами для Матвея стали чтение и улица. Все свободное время он проводил вне дома, играя в волейбол, настольный теннис, иногда в футбол, гоняя в казаки-разбойники, индейцев, неуловимых мстителей и, что нетипично, воинов Ганнибала. Вечера, после пристрастно проверенного мамой выполнения школьного домашнего задания, целиком были посвящены удивительному миру чтения. До глубокой ночи, часто пользуясь фонариком под одеялом, Матвей погружался в приключения вместе со своими любимыми библиотечными героями Верна, Лондона, Дюма, Скотта, Купера, Дойля. Читать он начал очень рано, и это стало его настоящей страстью. Матвею, несмотря на переезды, везло с библиотеками и, особенно, с библиотекаршами, которые тщательно его опекали и подсовывали нужные мальчугану его возраста книжки. В какой-то мере библиотеки своей спокойной атмосферой, тишиной, радостью от открытия новых книжных сокровищ и ровным, приветливым отношением персонала заменяли Матвею семью. Он жил чтением и отождествлял себя с книжными персонажами, грезил о невозможном, а уличные игры в Ганнибала с его победами над всемогущим блестящим Римом мысленно приближали его к мечте.

Таким образом прожив своё счастливое детство, сменив при этом полдесятка школ и потеряв десяток друзей, Тяглов вырос и поступил в институт. Естественно, в гидростроительный, а конкретнее, в МИСИ. Другое в семье даже и не обсуждалось. Учился в школах Матвей очень хорошо, его мама считала школьные успехи нелюбимого сына своей единственной родительской обязанностью, пользуясь ранее проверенными методами принуждения к написанию писем, потому Матвей поступил в столичный вуз без труда.

В Москве Матвей был чужаком, не имел родственников, столицу знал только благодаря ежегодным поездкам семьи в отпуск на юг через Курский вокзал. Но, проживая в общежитии и обладая открытым доверчивым характером, быстро оброс сонмом собутыльников и приятелей. Впервые чувствуя отсутствие материнского гнета, Матвей с удовольствием окунулся в блестящий мир нового огромного города, наслаждаясь обретенной свободой. Учился он по необходимости, от сессии до сессии, не испытывая никакой тяги к будущей профессии.

Матвей был высоким, хорошо сложенным красивым парнем, но не осознавал этого по материнскому влиянию и в отношениях с девушками испытывал неуверенность, хотя, как всякий юноша, жадно желал любви. Встретив на последних курсах института девушку, одарившую его вниманием, через три месяца пылкой страсти Матвей женился. Поселились они у тещи, в маленькой квартире, но имели изолированную комнату. Началось семейное счастье.

И вот прошло без малого полтора десятка лет. Родился Матвеев сын, долгожданный и любимый. Подрос, заканчивая школу, собирался поступать в университет. Жена сохраняла свою привлекательность, и Матвей всерьез любил супругу.

Все это время Матвей нещадно работал, пытаясь накормить семью, дать ей должный уровень жизни. Первый год после диплома - в гидростроительном проектном институте, затем последствия перестройки рухнувшей державы и желание сытно кушать взяли своё, и работать пришлось на вещевых рынках, торгуя дешевыми китайско-турецкими шмотками, а в периодах между торговлей почти круглыми сутками таксуя старенькой «шестёркой», купленной на первые заработанные рыночные деньги. Уставал очень, по приезду домой заснуть, без упрямо бегущей перед закрытыми глазами нескончаемой дорогой, нередко помогала только водка. Потом работал в коммерческих фирмах, занимающихся самыми разными, иногда мутными деяниями, часто ездил в командировки. На семью времени оставалось мало. На сына, к сожалению, и того меньше.