Галина и ее старшие арканы

Галина и ее старшие арканы

ГАЛИНА И ЕЕ СТАРШИЕ АРКАНЫ

Карты Таро – колона из 78 карт, каждая из которых имеет определенный образ, символ и сюжет. Используется в оккультных практиках, как правило, для гадания. Делится на т.н. старшие (изображающие архитипические образы, такие, как Солнце, Маг, Сила и т.п.) и младшие (колода мастей) арканы. Карты старших арканов имеют приоритетное значение в трактовке расклада.

Интернет портал «Таро онлайн».

ЧАСТЬ I

Галина

Галина лежала в ванне, похороненная среди мыльных пузырьков; последняя фиолетовая бомбочка вяло выбрасывала на поверхность содовую взвесь, левой рукой Галина бессознательно держала ножку уже пустого винного бокала, а взгляд ее последние две или три минуты был прикован к пальчикам ног с местами стершимся педикюром, обрамленным покачивающейся мыльной кромкой. Галина смотрела на кончики своих пальцев и никак не могла осознать, что за полутора метрами пузырящейся пустой равнины из воды выглядывает тоже она. Точнее – часть ее. Но все равно это она, Галина. И в то же время Галина никак не могла расшифровать свои ощущения: ведь вот она - здесь, здесь, где голова, глаза, мозг, наверное; а там вдали, за полутора метрами, – как может быть тоже она? Нет, умом она, разумеется, понимала, что это - пальцы ног, ноги – часть тела Галины, то есть пальцы ног это и есть Галина. Но вот эта прослойка непрозрачной воды меняла все! Эти пальцы были так далеко от НЕЕ. От головы Галины, где и хранилась вся Галина вместе с ее детством, дипломом журналиста, трудовой книжкой, браком и разводом, неприятным, но теперь единственным в ее жизни мужчиной Геннадием Петровичем, и прочим не ценным скрабом стандартной городской жизни.

Надо сказать, что пальчики были уже вторым ударом за сегодня. Пытаясь перепрыгнуть огромную лужу около подъезда, Галина приземлилась как раз в самый глубокий участок и моментально почувствовала, как холодная жижа со всех сторон разлилась по внутренности кроссовка.

- Добрый вечер, Галина! – услышала она голос соседки с первого этажа. – Промокли? Этот новый дворник, из ненаших, ну вы понимаете, совершенно ничего не умеет, я уже дважды поссорилась с ним вчера, и хоть бы хны!...

Но Галина больше не слышала соседку, да и мокрая нога ее уже не волновала. Галина вдруг с невероятной пронзительностью осознала, что она – Галина. Нет, конечно, все сорок три года она жила с этим именем в разных его вариациях от Гали, Галки, Галчонка, до Галины Семеновны, но оно всегда было где-то рядом. Галина по привычке связывала это имя с самой собой, но это просто был условный набор звуков, на который в ежедневном окружении принято отзываться, только и всего. Но что она и есть эта самая Га-ли-на, Галина неожиданно и с каким-то первобытным страхом ощутила именно в этот момент.

Зайдя домой, она села на пуфик в прихожей, автоматически сняла кроссовки, стянула мокрый носок и так и осталась держать его в руке, когда волна непреодолимого ужаса «бытия Галины» снова накрыла ее с ног до головы. Наверное, так некоторые экзальтированные особы (как предполагала Галина) должны были чувствовать сонный паралич. Ее основной профессиональной обязанностью на телеканале был как раз поиск подобных экзальтированных, не обязательно в прямом смысле, просто это слово давно уже превратилось в профессиональное арго, и его использовали в сугубо прикладных случаях: «На предстоящий цикл нам нужно семнадцать экзальтированных, десятку можно искать среди малоизвестных актеров за минимальный гонорар, а семь экзальтированных должны быть реально экзальтированными!» – давал указания на какой-нибудь планерке Геннадий Петрович. И Галина, имея красный диплом журфака, и официально числясь главным редактором дневного вещания канала, по сути гонялась по области в поисках «экзальтированных» особ, входила в доверие и, опираясь на всегда присутствующее тщеславие последних, склоняла на участие в вечернем шоу исключительно на условиях заранее прописанного и заверенного сценария.

Так вот таким по всем описаниям и должен был быть сонный паралич, но Галина не спала и даже не лежала. Она сидела в полнейшем оцепенении от неизвестного ей ужаса. Потом стояла, шла, пила, пользовалась уборной, - а ужас только слегка менял интенсивность, но никуда не пропадал. «Га-ли-на!» – долбило в висках, и от этого звука она ежесекундно сжималась и беззвучно шевелила губами. Боже, думала она, это ведь я – Галина. Галина! Как это возможно? И ничего не изменить! Даже если она подаст заявление в МФЦ и поменяет имя, то станет какой-нибудь Екатериной, или Надеждой, но это ничего не изменит. Просто в висках будет долбить На-деж-да-на-деж-да... И никакой надежды до конца дней! Потом Галина подумала, что, чтобы изменить имя, придется собрать кучу справок, пройти сотню другую инстанций, да и еще черт его знает, что придется предпринять... И неожиданно эта мысль об убийственной процессуальной рутине образовала брешь в ее новом экзистенциальном ужасе, брешь, в которую Галина инстинктивно протиснулась и постепенно успокоилась.Предположив, что передышка может быть недолгой, Галина достала бутылку сухого красного Саперави и, как больной с жаром глотает горсть таблеток в надежде унять острую боль, так она жадно начала пить вино, как воду прямо из горлышка. Однако терпкий жар алкоголя все-таки заставил не привыкшую к выпивке Галину остановиться. Она перелила всю бутылку в большой Гран Крю, ну или что-то похожее из Ашана и направилась в ванную.

Галина пошевелила пальчиками, поплюхала по воде. Каждый пальчик подчинялся командам головного мозга, который находился на противоположной стороне ванны. Галина должна была удостовериться, что ее стопы это ее часть. Нет, конечно же, она не сошла с ума и прекрасно понимала, что ее ноги - это ее ноги, и ее часть, и она сама отчасти, - все, как у всех. Но вот чувства... Что делать с ними? Они существовали отдельно от ума, и согласно чувствам, пальчики на ногах хоть и были знакомыми, но какими-то не родными что ли. Как соседи по лестничной площадке. Она точно знала, кто в какой квартире живет, но вот как их зовут, где они работают, да и в целом, какую жизнь ведут, оставалось ей неведомо.