Гарри Поттер и Глас Народа

Гарри Поттер и Глас Народа

Vivos voco, mortuos plango, fulgura frango

Ноябрь 1916 года

Генри Поттер, Гарри для родных и друзей, но только для них: все-таки член Визенгамота с 1913 года… так вот, Генри Поттер оказался в Бирмингемском университете, превращенном на время войны в госпиталь, не просто так.

— Непонятный, непонятный случай, — повторял Леонард, пока вел своего дальнего родственника вдоль учебных аудиторий, где сейчас лежали раненые. — Хоть я и сквиб, но ты же знаешь, Гарри, сквибы могут видеть и воспринимать недоступное магглам. Его недавно доставили с континента, и…

— Ты хоть скажи, кого «его»?

— Связиста, младшего лейтенанта ланкаширских стрелков. Я как раз дежурил в приемном покое, когда его привезли. Мы перекинулись парой слов, и оказалось, что он тоже из Бирмингема и учился, как и я, в школе короля Эдуарда. Он не по моей части, ведь я военный хирург, а у него даже не ранение, а пирексия неясного происхождения, но… С ним что-то очень странное. И мне кажется, Гарри, что это волшебство.

— Ты серьезно думаешь, что у твоего однокашника-маггла какая-нибудь волшебная болезнь, или сглаз, или проклятие? — спросил Поттер.

— Я бы не удивился. Во всяком случае, от лечения толку мало.

— От вашего лечения вообще толку немного… — вздохнул Генри, потомок славной династии зельеваров.

Леонард махнул рукой.

— Если бы министерство магии позволило использовать волшебные лекарства хотя бы в тяжелых случаях… — сказал он.

— Ты же знаешь, я пытался этого добиться. Но пока Арчер Эвермонд — министр магии, на такое рассчитывать не приходится… — Генри снова вздохнул. — И Визенгамот на его стороне. Даже мне трудно спорить с теми, кто говорит, что эта война — бессмысленная жестокость и что нарушать в ней нейтралитет — глупо и опасно.

— Доктор Гэмджи, вас зовут в приемный покой, — догнала их запыхавшаяся медсестра.

— Гарри, посмотри сам, хорошо? Он в последней палате справа по коридору, один, так что ни с кем не перепутаешь, — и Леонард устремился обратно вслед за медсестрой.

В последней палате справа по коридору и в самом деле лежал всего один больной.

Сначала Генри показалось, что над кроватью, стоящей под высоким стрельчатым окном, клубится дым, как будто пациенту вздумалось курить в постели. Но, присмотревшись, волшебник обомлел.

Над кроватью клубились… видения. Они колебались, словно дым, или пар, или языки пламени, перетекали одно в другое, но сами по себе были четкими и яркими.

Первое, что увидел Поттер, была белая башня, у подножия которой бил хвостом и изрыгал огонь огромный, каких на свете не бывает, дракон. Башня вспыхнула, словно факел, и обрушилась в пламя. Видение было настолько подробным, что волшебник разглядел и блестящее, будто сделанное из стали, тело дракона, и огненные стрелы, сыпавшиеся сверху.

А дальше видения начали сменять друг друга с головокружительной скоростью.

Сверкающие сталью драконы вдруг раскрылись посередине, и из них повалили мерзкие существа с кривыми мечами. Это были не драконы, а какие-то безумные машины!

Воин в золотых доспехах, с золотыми кудрями, ниспадающими из-под шлема, сражался с огненным демоном на краю обрыва, — и оба рухнули в пропасть: один — как золотая искра, другой — как горящая головня.

Ненадолго ужасы войны отступили, и Генри увидел, как из земли показался сначала серебряный, а затем золотой росток, которые на глазах тянулись вверх, превращаясь в два прекрасных дерева: одно в потоках голубовато-зеленоватых листьев с серебристыми цветами, как у вишни, а другое покрытое гроздьями золотых соцветий, из которых сочился и капал на землю свет.

Но в разгорающемся зареве снег на горных вершинах сделался алым, как кровь, и рукотворные драконы, блистая сталью и бронзой, извивались, наползали друг на друга, чтобы расшатать основания огромных врат высоко наверху, и вот уже белые стены пошли трещинами…

А потом все накрыла огромная, увенчанная белопенным гребнем зеленая волна, и волшебник вздрогнул и пришел в себя.

Он осознал, что сидит на свободной кровати напротив больного, над которым по-прежнему клубятся видения. Это был самый обычный маггл: молодой человек с коротко стриженными русыми волосами и небольшими усиками, должно быть, ровесник Флимонта, единственного сына Генри. Выглядел маггл не слишком здоровым, но никакого сглаза или проклятия на нем, конечно, не было.

Молодой человек открыл глаза.

— Добрый день, — сказал он, щурясь. — Вы из медицинской комиссии?

— Я? Н-нет… — Генри взял себя в руки и собрался с мыслями. — Я родственник доктора… то есть майора Гэмджи, тоже… медик. Доктор Гэмджи попросил меня взглянуть на вас.

Собеседник чуть смущенно улыбнулся.

— Но у меня ничего серьезного. Прошел битву на Сомме без единой царапины — и свалился с обычной «окопной лихорадкой»…

Генри кивнул, сообразив, что надо сделать.

— Видите ли, я занимаюсь исследованиями в области медицины. Разрабатываю экспериментальные лекарства, которые помогли бы многим… людям. И я постоянно ищу добровольцев. Если бы вы согласились принять участие в испытании моего новейшего лекарства от пирексии, я был бы вам чрезвычайно признателен.