Где стоим

Где стоим

Книги, книги, книги… снизу доверху, от пола из неровного темного кирпича до сводчатых потолков. В потертых кожаных переплетах, с покрашенными красной краской обрезами, большие, маленькие, на полках, в сундуках... Мысли слышны на страницах и переплетах, на стенках ящиков, на прутьях корзин - почти стертые временем, неясные, почти неразличимые. Сольгейн хороший мыследей-слушатель, он слышит мысли на людях и следы мыслей на вещах, но со временем и они стираются. Чудо еще, что они вообще сохранились, когда крепость переходила из рук в руки – сначала принадлежала Кортолу, потом Сегдету, и уже триста лет - княжеству Пилей.

Сидя за конторкой, Сольгейн оглядел полутемное хранилище. Опять светляк голодный, совсем не светит! Сольгейн вытащил из кармана последние два листа драконова следа и бросил в клетку. Пушистый зверек громко захрустел, и весело засветился розовым светом, а мыслеслушатель снова открыл сборник летописей. Да, из двух десятков летописей Охранитель Межгорской крепости упоминается только в одной, вот в этой, трехсотлетней давности. «Засим мятежный князь Ордон Кортольский предерзостно пошел на Межгорскую крепость, но призванный Охранитель ей помог, встав аки филиан великий, и крепость защитил зело крепко…»

Эх, кто бы ему самому помог выполнить приказ княгини Лидоры Пилейской и найти таинственного защитника! А заодно сказал бы, что такое «филиан великий». «Филиан» - слово из финнибиана, старинного языка мыследеев, и означает «образ». Это Сольгейн знает точно, еще три года назад в Училище Мыследеяния он учил финнибиан и писал на нем выпускной трактат. Но о встречах людей с филианами не сказано ни в одной книге. Может быть, найдется что-то в старых свитках? Где-то они тут стояли в корзинах…

- Не нужна ли тебе помощь, ученый брат Сольгейн? - раздался мягкий голос из склада, отделенного от хранилища книг аркой. Сидя за своим столом, счетовод Гинат ласково улыбался Сольгейну, поглаживая блестящую лысую голову. – Ты мыследей молодой, неопытный, в наших краях новичок, а я человек опытный, могу помочь. И ты мне поможешь, как найдешь что про синие камни дирты, где их в старину добывали да где прятали, так мне сразу и скажи!

Ну да, Сольгейн молод, и даже кудрявые мыследейские усы и бородка не придают ему солидности, но это же не значит, что он должен искать клады для счетовода! Сольгейн сделал вид, что не расслышал и вытащил с полки самую старую корзину, с поломанными прутьями и заросшими пылью свитками. Ну, какой тут самый старый? Кажется, вот этот – из многоноговой кожи, накрученной на резную ручку.

«Писано сочетателем Гардом, в Межгорской крепости, года 8301…» Триста четырнадцать лет назад, перед восстанием Ордона Кортольского. То самое время и место! Но кто такой сочетатель? В Училище таких мыследеев не было… «В Охранении крепости следует прежде прочего уметь туманные знаки различать. Зело клубящийся филиан имеет быть знаком возвращения Охранителя. Синий камень укажет путь к Охранителю крепости, пришествие же оного может быть вызвано речением особливым…»

Опять синий камень! А ведь синий дирт не просто драгоценность, он увеличивает мыслесилу, с ним слабый мыследей сразу становится сильным. Но какое же должно быть «речение особливое»? А вот оно, похоже на простонародную военную песенку!

«По горам, туман, лети,

Синий камень, в путь веди,

В час последний не забудь:

Первый шаг - в подземный путь.

Шаг второй — где хода нет,

Под корнями - в белый свет…»

Вот так раз! Обтрепанный край свитка соскользнул с ручки, и песня оборвалась на середине. Сольгейн просмотрел все оставшиеся корзины, но конца так и не нашел. Ладно, надо разобраться в том, что есть.

«По горам, туман, лети» - это понятно, Межгорская крепость стоит у гор, и туманов хватает. «Синий камень» - конечно, дирт. «В час последний не забудь: первый шаг – в подземный путь…» - в безвыходном положении надо идти куда-то под землей, и наверное, именно отсюда, из подвала крепости, если Охранитель защищает именно крепость. «Под стеной, где хода нет, под корнями - в белый свет…» - выход наружу есть за крепостной стеной, под корнями дерева, но какого?

- Эй, ученый брат Сольгейн, нашел про Охранителя? А то бы мы его сейчас же на сегдетцев направили! – громыхнул с лестницы знакомый голос, и в подвал спустился рослый, грузный человек в кольчуге. Ну что все об одном и том же спрашивают, даже старшина-от-ворот Панар, начальник крепости!

- Зачем нам Охранитель, сами их отгоним! – крикнул, спускаясь вслед за старшиной, его молодой помощник Дольт. – Если бы я был старшиной-от-ворот, давно вывел бы всех бойцов из крепости и дал открытый бой!

- И потерял бы и бойцов, и крепость разом, – проговорил Панар, поправляя усы. – У нас от силы семьсот воинов, из них на ящерах только двести, а у них из двух тысяч войска полторы – всадники.

- Смелость города берет!

- А глупость их врагу отдает! И ты не старшина пока что! Я эту крепость защищаю двадцать лет, сегдетцы четырежды за мою голову награду назначали, а крепость до сих пор наша, и мы в ней стоим. А это что?

Панар забрал из рук Сольгейна свиток, Гинат поднял лысую голову от своих записей.

— Шаг второй - где хода нет,

Под корнями - в белый свет,

- прочитал старшина Панар и громко захохотал. Что он тут нашел смешного?

- Знакомая песня! Я сам уже не застал ее, когда был новобранцем, а в детстве от деда слышал. Во времена его молодости всех новичков заставляли эту песню учить!

Старшина Панар бросил свиток на конторку и продолжал на известный походный напев:

- Третий шаг вперёд ведёт,

Ядовитый дым уйдет.

Честь велит не отступать,

Где дорога, там шагать,

Там, где крепость, нам стоять,

Где стоим, там умирать!

Сольгейн макнул кисть в чернильницу и торопливо записал конец песни сбоку свитка. Ну, вот и «особливое речение» есть, полностью! Но если в старину новобранцев заставляли учить песню, и ее знали все, то почему за последние триста лет никто не видел защитника крепости? Счетовод Гинат подошел ближе.